Джон Сноу

- Лорд Эддард Старк - мой отец, - жестко признался Джон.
Ланнистер поглядел ему в лицо.
- Да, - сказал он, - это видно. В тебе больше Севера, чем в твоих братьях.

Джон - брат Ночного Дозора, давший клятву не иметь жены и не владеть землями. Надевшие черное служат пожизненно.

Дж. Мартин, "Песнь Льда и Пламени"


Джон Сноу - внебрачный сын лорда Эддарда (Неда) Старка. Имя матери Джона неизвестно. Наш герой носит фамилию Сноу (снег), потому что всем незаконнорожденным на Севере давали эту фамилию (на юге Сенд (песок), на востоке - Стоун (камень), на западе Риверс (река)).
Он воспитывался в родовом замке Старков - Винтерфелле, и с раннего детства рос с законными детьми Неда и Кейтилин - Роббом, Сансой, Арьей, Браном и Риконом.

"- А как насчет Джона Сноу, милорд? - спросил мейстер Лювин.
Кейтилин напряглась, услыхав это имя. Нед ощутил в ней гнев и отодвинулся. Бастарды рождались у многих. Кейтилин уже успела привыкнуть к этому. В первые годы их брака она без удивления узнала, что у Неда есть сын от какой-то девушки, случайно встреченной в военном походе. В конце концов он - мужчина, а они проводили тот год в разлуке. Нед воевал на юге, она оставалась в безопасном замке своего отца в Риверране. Тогда она думала больше о Роббе, младенце возле ее груди, чем о муже, которого едва успела узнать. Нед имел право на любую утеху, которую мог отыскать среди битв. А раз семя его укоренилось, она полагала, что он должен приглядеть за ребенком.
Но он сделал большее: Старки не были похожи на обычных людей. Нед взял своего бастарда домой и звал его сыном на глазах всего Севера. И когда война наконец окончилась и Кейтилин переехала в Винтерфелл, Джон вместе с его няней уже находился там.
Она восприняла это болезненно. Нед не говорил о матери ребенка ни слова, а в замке не было секретов, и Кейтилин услышала, как служанки повторяют рассказы солдат. Они шептали о сире Эртуре Дейне, Мече Зари, самом искусном воине из семи рыцарей королевской стражи Эйериса, и о том, как их молодой лорд сразил его в поединке. Они рассказывали, как потом Нед повез меч сира Эртура к прекрасной и юной сестре сраженного рыцаря, леди Эшаре Дейн, высокой и светловолосой, с очаровательными фиолетовыми глазами, ожидавшей своей судьбы в замке, именуемом Звездопадом, что стоит на берегах Летнего моря.
Потребовалось две недели, чтобы она набралась храбрости, но наконец однажды ночью Кейтилин спросила своего мужа о ней, спросила прямо в лицо. В тот единственный раз за все прошедшие годы Нед испугал ее.
- Никогда не спрашивай меня о матери Джона, - отвечал он голосом холодным как лед. - Джон от моей крови, и большего тебе знать не нужно. А теперь я хочу выяснить, где моя госпожа узнала это имя.
Ей пришлось повиноваться, она все рассказала, и с этого дня все сплетни прекратились, а имя Эшары Дейн никогда более не упоминалось в Винтерфелле.
Кем бы ни была мать Джона, Нед, наверное, пылко любил ее, потому что никакие уговоры Кейтилин не могли заставить его отослать мальчика".

Однажды в лесу дети Старков находят мертвую лютоволчицу и новорожденных волчат. "Шестерых волчат нашли они с Роббом в снегу позднего лета - пятерых серых, черных и бурых для Старков и одного, белого как снег, для Сноу".
Белый волчонок, впоследствии названный Призраком, - второе "я" Джона Сноу, гораздо больше, чем просто прирученный зверь.

"- Наверное, отполз в сторону от остальных, - проговорил Джон.
- Или его прогнали, - сказал отец, глядя на последнего щенка, белого в отличие от серых сестер и братьев. Глаза его были красны (...) Именно этот щенок уже открыл глаза, когда все остальные еще оставались слепыми.
- Альбинос, - с сухим удивлением сказал Теон Грейджой. - Этот умрет даже быстрее, чем все остальные.
Джон Сноу одарил воспитанника своего отца долгим холодным взглядом.
- Едва ли, Грейджой, - возразил он. - Этот принадлежит мне".

Джон отстоял и вырастил своего волка-альбиноса. С тех пор они были неразлучны - в жизни, в скитаниях, в сражениях, и даже в снах...
Но вернемся в Винтерфелл. Джону неплохо живется в замке отца, Нед любит и защищает его, так что бастард не обделен отцовским вниманием. Но он растет без матери, и постоянно ощущает недоброе внимание окружающих, до него доносятся сплетни, шепотки...
Ближе всех остальных сводных братьев и сестер Джону была Арья и Робб - наследник лорда Эддарда, будущий Король Севера.
Если Арья - родная душа, то с Роббом все сложнее. Это дружба-соперничество. Парни примерно одного возраста, их нельзя не сравнивать - и не понимать, какие они разные.

"Собственные глаза Джона, серые настолько, что казались почти что черными, редко упускали что-либо. Он был одного возраста с Роббом, хотя сходства в них обнаруживалось немного, и если Джон был худощав, темноволос и быстр, то Робб мускулист, рыжеволос, крепок и надежен".

Джон знает самое главное - как ему кажется. Детство и отрочество прошло, наступает юность. Роббу достанется все, а он, Джон... Какой путь избрать, куда идти, где найти себя?

"Вино наделило Джона отвагой. Он попытался выпрямиться на скамье, чтобы показаться выше. - Я хочу служить в Ночном Дозоре, дядя.
Он давно и упорно думал об этом по ночам, когда братья уже засыпали. Когда-нибудь Робб унаследует Винтерфелл и как Хранитель Севера возглавит великое войско. Бран и Рикон будут знаменосцами Робба, им суждено править крепостями от лица брата. Сестры Арья и Санса выйдут замуж за наследников других великих домов и отправятся на юг хозяйничать в собственных замках. Но какое место может достаться бастарду?
- Ты не знаешь, чего просишь, Джон. Ночной Дозор - это братство, которому присягают. У нас нет семей. Никто из нас не может родить сына. Долг - вот наша жена. А любовница - честь.
- Честь есть и у бастарда, - проговорил Джон. - Я уже готов принести вашу клятву.
- Ты мальчик, тебе еще четырнадцать, - проговорил Бенджен. - Ты еще не мужчина. Пока ты не познаешь женщину, не поймешь, от чего отказываешься.
- Я не хочу даже думать об этом! - с пылом проговорил Джон.
- Захочешь, когда узнаешь, что это такое, - сказал Бенджен. - Если бы ты знал, чего стоит плата, то, возможно, не стал бы торопиться с клятвой, сынок".

Но Джон - поторопился или нет, не нам судить - решает вступить в Дозор и отправляется на Стену (т. е. на Крайний Север, если провести аналогию с нашей картой).
Стена - это огромное сооружение из льда и чар, призванное защитить мир Семи Королевств от вторжения одичалых и Иных. На Стене столетиями несет службу Орден Черных Братьев - Ночной Дозор (ничего общего с пр-ниями Лукьяненко и одноименным фильмом, это совершенно другой уровень). Дозорные - это и монашеский, и воинский орден. Они дают обет безбрачия, отречения от мирских радостей и стяжания.
После обучения Джон принимает клятву и становится Черным Братом.
Вот как звучит эта клятва:

"Два голоса слились под восходящей луной. Их слушал Призрак, и горы стояли вокруг, как свидетели. — Ночь собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену короны и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своем посту. Я — меч во тьме, я — Дозорный на Стене, я — огонь, который разгоняет холод, я — свет, который приносит зарю, я — рог, который будит спящих, я — щит, который охраняет царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после нее".

Волк Призрак - служит в Дозоре вместе с нашим героем. Это очень необычный зверь, и не только из-за цвета шерсти и глаз. Призрак всегда молчит, он не воет, не рычит, не издает никаких звуков. Действительно - Призрак...
"Услышав ночной вой, альбинос Джона Сноу наставлял уши, но никогда не отвечал собственным голосом. Тириону виделось в этом животном нечто весьма тревожное".

Вначале Джону приходится тяжело на Стене. Другие рекруты - парни из простонародья невзлюбили "лорденыша" и часто задирали его.
"Группа, в которой он учился, состояла без малого из двадцати юношей, но ни одного из них он не смог бы назвать другом. В основном они были на два-три года старше его, однако таких, кто умел бы владеть оружием хотя бы вполовину хуже Робба в его четырнадцать, среди них не было. Быстрый Дарион опасался уларов. Пип пользовался мечом, как кинжалом. Джерен был слаб, как девица. Гренн нетороплив и неуклюж. Халдер рубил жестко, но постоянно открывался. И каждый новый день, проведенный среди них, заставлял Джона презирать этот сброд все больше и больше".

И вот одна из стычек чуть не заканчивается убийством. Дерущихся разнимают, а Джона отчитывает старый и опытный воин - кузнец Донал Нойе. Эта суровая отповедь помогает Джону в дальнейшем наладить отношения с другими.

"- Дозор нуждается в каждом человеке, которого может получить, - проговорил Донал Нойе, когда они оказались вдвоем. - Даже таком, как Тоддер! Ты не заслужишь никаких почестей, если убьешь его.
Джон гневно вспыхнул.
- Он сказал, что моя мать...
- ...шлюха. Я слыхал. Ну и что?
- Лорд Эддард Старк не из тех людей, кто спит со шлюхами, - жестко сказал Джон. - Его честь...
- ...не помешала ему родить бастарда. Так?!
Джон похолодел от ярости.
- Могу я уйти?
- Ты уйдешь, когда я прикажу тебе.
Джон угрюмо смотрел на дымок, курящийся над жаровней, наконец Нойе взял его за подбородок грубыми пальцами, повернул голову в сторону.
- Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой, мальчишка.
Джон поглядел. Грудь и пузо оружейника напоминали два бочонка с элем. Плосконосый, он всегда казался небритым. Левый рукав его черной шерстяной туники был пристегнут к плечу серебряной застежкой в форме длинного меча.
- Слова не сделают твою мать шлюхой. Она останется собой, и все слова Жабы этого не изменят. А ты знаешь, что у нас на Стене есть люди, рожденные шлюхами?
Мать моя не из тех, подумал Джон. Он ничего не знал о матери, Старк не рассказывал сыну о ней. И все же она снилась ему по ночам так часто, что он почти помнил ее лицо. Во снах она приходила прекрасной, знатной и глядела на него добрыми глазами.
(...)
- Судя по пути, на который ты вступил, Сноу, однажды ночью один из братьев перережет тебе горло.
- Это не мои братья, - отрезал Джон. - Они ненавидят меня, потому что я лучше их.
- Нет, они ненавидят тебя потому, что ты ведешь себя так, как будто считаешь себя лучше их. Они видят в тебе воспитанного в замке бастарда, который считает себя маленьким лордом. - Оружейник нагнулся ближе. - Ты не лорденыш, помни об этом. Ты Сноу, а не Старк. Ты - бастард и задира.
- Задира?! - Джон едва не поперхнулся. Обвинение оказалось столь несправедливым, что он буквально лишился дыхания. - Это они напали на меня. Их было четверо.
- Четверо, которых ты унизил во дворе. Четверо, которые боятся тебя. Я слежу за вашими боями. Ты не учишься в поединках. Дай тебе острый меч, и они будут мертвы; я знаю это, и они тоже. Ты не предоставляешь им даже шанса. Ты позоришь их. Неужели это тешит твою гордость?
Джон помедлил. Он радовался победам. Почему бы и нет? Но оружейник лишал eгo теперь и последнего утешения; получалось, что он делает что-то скверное.
- Они же старше меня, - сказал он оборонительным тоном.
- Они сильнее, старше и выше, это правда. Но, держу пари, мастер над оружием научил тебя в Винтерфелле сражаться и с теми, кто выше тебя. Кто это, какой-нибудь старый рыцарь?
- Сир Родрик Кассель, - с опаской отвечал Джон. Он чувствовал ловушку, она смыкалась вокруг него.
Донал Нойе склонился вперед к лицу Джона.
- А теперь подумай вот о чем, парень. Никто из них до сира Аллисера не имел дел с оружейных дел мастерами. Отцы их были фермерами, погонщиками фургонов, браконьерами, кузнецами, рудокопами, наемными гребцами на галеях. Всех своих знаний о боевом мастерстве они поднабрались между палубами, в переулках старой части Ланниспорта, в борделях и тавернах у Королевского тракта. Возможно, прежде чем попасть сюда, им удалось несколько раз постучать палками, но поверь мне, ни один из двадцати не имел денег, чтобы купить настоящий меч: - Взгляд его оставался мрачным. - Теперь вы ощущаете вкус своих побед, лорд Сноу?
- Не зови меня так! - резко сказал Джон, но гнев его поутих. Он вдруг почувствовал себя пристыженным и виноватым. - Я никогда... я не думал..."

Джон сильно изменился после этой беседы. Он первым подошел к своим обидчикам и предложил тренироваться вместе. На тренировках Джон научил парней приемам фехтования - и обрел настоящих, верных друзей. На всю жизнь - по крайней мере, на жизнь, которую он проведет в Дозоре.

К Джону люди тянутся, потому что, несмотря на юный возраст, он - истинный сын Неда Старка. Благородный, добрый, честный и открытый, Джон Сноу стал другом даже умнющему-хитрющему-недоверчивому Тириону Ланнистеру (тоже очень интересный герой, карлик, в руках которого однажды сойдутся судьбы всех Семи Королевств).

Разведчики сообщают Дозору, что одичалые собирают огромное войско во главе с самозваным Королем-За-Стеной Мансом Разбойником - и идут на Стену, чтобы прорваться и захватить страну.
Лорд-командующий отправляет отряд проследить за передвижениями врага. В отряд лучшего разведчика Дозора Куорена Полурукого берут и Джона Сноу.
Этот поход стал роковым для нашего героя. В этом походе он встретил любовь, стал предателем, не стал предателем, предал любовь, предал себя, никого не предавал... Можно сказать как угодно - судите сами. Я просто расскажу.

Отряд дозорных натыкается на небольшую группу одичалых. Черные братья убивают мужчин и берут в плен женщину-одичалую. Это была Игритт...

"— Да это девушка.
— Одичалая, — сказал Змей. — Зарежь ее.
Джон видел в ее глазах страх и огонь. По белому горлу из-под острия ножа струилась кровь. Один укол — и кончено. От нее пахло луком, и она была не старше его. Джон почему-то вспомнил Арью, хотя никакого сходства между ними не было.
— Ты сдаешься? — спросил он, сильнее нажав клинком.
А если она не сдастся?
— Сдаюсь, — дохнув паром, сказала она.
— Тогда ты наша пленница. — Джон отвел кинжал.
— Куорен о пленных ничего не говорил, — возразил Змей.
— Но и не запрещал их брать. — Джон отпустил девушку, и она отползла назад.
— Воительница. — Змей показал на длинный топор рядом с меховой постелью. — Она тянулась к нему, когда ты ее схватил. Моргни только, и она вгонит его тебе между глаз.
— А я не буду моргать. — Джон ногой отшвырнул топор подальше. — У тебя имя есть?
— Игритт. — Она приложила руку к горлу и уставилась на окровавленную ладонь.
Джон спрятал кинжал и выдернул Длинный Коготь из тела убитого им человека.
— Ты моя пленница, Игритт.
— А тебя как звать?
— Джон Сноу.
— Плохое имя, — поморщилась она".

Джон охраняет пленницу, пока его товарищи спят у костра. Игритт рассказывает ему легенду...

"— Ты сказал, что ты бастард из Винтерфелла?
— Ну да.
— А кто твоя мать?
— Женщина, как у всех. — Так ему ответил однажды кто-то из взрослых — он уже не помнил кто.
Она снова улыбнулась, сверкнув белыми зубами.
— Разве она не пела тебе песню о зимней розе?
— Я не знал своей матери и песни такой не знаю.
— Ее сложил Баэль-Бард, стародавний Король-За-Стеной. Весь вольный народ знает его песни, но, может быть, у вас на юге их не поют.
— Винтерфелл — это не юг.
— Для нас все, что за Стеной, — это юг.
Об этом он как-то не думал.
— Наверно, все зависит от того, откуда смотреть.
— Конечно.
— Расскажи мне свою сказку, — попросил Джон.
(...)
— Так вот: до того, как стать королем вольного народа, Баэль был великим воином. Старк из Винтерфелла хотел отрубить Баэлю голову, но не мог его поймать, и это бесило Старка. Однажды в своем озлоблении он обозвал Баэля трусом, который нападает только на слабых. Баэль, услышав об этом, решил преподать лорду урок. Он перебрался через Стену и по Королевскому Тракту пришел зимней ночью в Винтерфелл — пришел с арфой, назвавшись Сигерриком со Скагоса. Сигеррик на языке Первых Людей значит «обманщик» — великаны до сих пор говорят на этом наречии.
Певцов и на севере, и на юге встречают радушно, поэтому Баэль ел за столом лорда Старка и до середины ночи играл ему, сидящему на своем высоком месте. Баэль пел и старые песни, и новые, которые сочинял сам, и делал это так хорошо, что лорд сказал ему: проси в награду чего хочешь. «Я прошу только цветок, — сказал Баэль, — самый прекрасный цветок из садов Винтерфелла». Зимние розы как раз расцвели тогда, а нет цветов более редких и драгоценных. Старк послал в свою теплицу и приказал отдать певцу самую прекрасную из этих роз. Так и сделали. Но наутро певец исчез... а с ним девица, дочь лорда Брандона. Постель ее была пуста, и лишь на подушке лежала оставленная Баэлем голубая роза.
Джон никогда не слышал прежде эту историю.
(...)
— Других детей у лорда Брандона не было. По его велению черные вороны сотнями вылетели из своих замков, но ни Баэля, ни девушки так и не нашли. Больше года искали они, и, наконец, лорд отчаялся и слег в постель. Казалось, что род Старков прервется на нем, но однажды ночью, лежа в ожидании смерти, лорд Брандон услышал детский плач. Лорд пошел на этот звук и увидел, что дочь его снова спит в своей постели с младенцем у груди.
— Значит, Баэль вернул ее назад?
— Нет. Они все это время пробыли в Винтерфелле, в усыпальнице под замком. Дева так полюбила Баэля, что родила ему сына... хотя, по правде сказать, его все девушки любили за песни, которые он пел. Но одно верно: Баэль оставил лорду дитя за сорванную без спроса розу, и мальчик, когда вырос, стал следующим лордом Старком. Вот почему в тебе, как и во мне, течет кровь Баэля.
— Ничего этого не было.
— Было или не было, песня все равно красивая. Мне ее пела мать. Такая же женщина, как и твоя, Джон Сноу. — Игритт потрогала оцарапанное кинжалом горло. — Песня кончается на том, как лорд находит ребенка, но у этой истории есть и другой конец, печальный. Тридцать лет спустя, когда Баэль стал Королем-За-Стеной и повел вольный народ на юг, молодой лорд Старк встретил его у Замерзшего Брода... и убил, ибо у Баэля не поднялась рука на родного сына, когда они сошлись в поединке.
— А сын, выходит, убил отца.
— Да. Но боги не терпят отцеубийц, даже тех, кто не ведает, что творит. Когда лорд Старк вернулся с поля битвы и мать увидела голову Баэля у него на копье, она бросилась с башни. Сын ненадолго пережил ее. Один из его лордов содрал с него кожу и сделал из нее плащ.
— Вранье все это, — уже уверенно ответил Джон.
— Просто у бардов правда не такая, как у нас с тобой. Ты просил сказку — вот я и рассказала".

Командир отряда Куорен Полурукий приказывает Джону убить Игритт - ее нечем кормить, к тому же идти в тыл к противнику с ней опасно.
Джон ДОЛЖЕН убить девушку.

"Он думал, что Игритт попытается убежать, но она стояла и ждала, глядя на него.
— Ты никогда еще не убивал женщин? — Джон покачал головой. — Мы умираем так же, как мужчины, но тебе не нужно этого делать. Манс примет тебя, я знаю. Есть тайные тропы — твои вороны нас нипочем не догонят.
— Я такая же ворона, как и они.
Она кивнула, покоряясь судьбе.
— Ты сожжешь меня после?
— Не могу. Дым далеко виден.
— Ну что ж, — пожала плечами она. — Желудок сумеречного кота — еще не самое плохое место.
Он снял со спины Длинный Коготь.
— Ты не боишься?
— Ночью боялась, — призналась она, — но солнце уже взошло. — Она отвела волосы, обнажив шею, и стала перед ним на колени. — Бей насмерть, ворона, не то я буду являться тебе.
Длинный Коготь, не такой длинный и тяжелый, как отцовский Лед, был, тем не менее, выкован из валирийской стали. Джон приложил клинок к шее Игритт, чтобы отметить место удара, и она содрогнулась.
— Холодно. Давай быстрее.
Он поднял Длинный Коготь над головой обеими руками. Надо сделать это с одного раза, вложив в удар весь свой вес. Самое малое, что он может дать ей, — это легкая, чистая смерть. Он — сын своего отца. Ведь так? Ведь так?
— Ну давай же, бастард. Моей храбрости надолго не хватит. — Удара не последовало, и она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Джон опустил меч и сказал:
— Ступай.
Она смотрела на него во все глаза.
— Уходи, пока разум не вернулся ко мне.
И она ушла".

К удивлению Джона, Куорен Полурукий спокойно воспринял его поступок. Той же ночью Джону приснился волчий сон. Наш герой, как и все дети Эддарда Старка, немного оборотень. Он - и человек, и волк.

"Джон закрыл глаза, и ему приснились лютоволки. Их было пятеро вместо шестерых, и все они были разделены, одиноки. Он чувствовал щемящую пустоту, тоску незавершенности. Лес огромен и угрюм, а они так малы. Он потерял следы братьев и сестры, не чуял их запаха. Он сел, задрал голову к темнеющему небу и огласил лес своим скорбным одиноким зовом. Вой замер вдали, и он насторожил уши в ожидании ответа, но только вьюга отозвалась ему".

Джон видит во сне огромную армию одичалых - их тысячи...

"— Мне снилось дерево с лицом моего брата. И одичалые... их там тысячи, я и не знал, что их столько. И великаны верхом на мамонтах. — Судя по перемене света, Джон проспал около четырех-пяти часов. У него болела голова и затылок (...) Но ведь это был сон?
— Расскажи мне все, что помнишь, с начала и до конца, — сказал Куорен.
— Да ведь это только сон...
— Волчий сон".

И вот толпа одичалых настигает наш отряд. Куорен приказывает Джону любой ценой остаться в живых, сделать вид, что перешел на сторону врага, уйти к ним и собирать информацию о планах одичалых.

"— Если они догонят нас, ты должен будешь сдаться.
— Сдаться? — недоверчиво повторил Джон. Одичалые не брали в плен тех, кого называли воронами. Они убивали их на месте, если только... — Но они щадят только клятвопреступников. Которые переходят к ним.
— И ты.
— Нет. Ни за что. Я не сделаю этого.
— Сделаешь. Я приказываю тебе.
— Приказываешь? Но...
— Наша честь стоит не больше нашей жизни, когда речь идет о безопасности всех людей. Ты брат Ночного Дозора — так или нет?
— Да, но...
— Никаких «но», Джон Сноу. Либо да, либо нет.
— Да. Я брат Ночного Дозора, — выпрямился Джон.
— Тогда слушай меня. Если нас догонят, ты перейдешь к ним, как советовала тебе та девушка, твоя пленница. Они могут потребовать, чтобы ты изрезал свой черный плащ, чтобы ты поклялся им могилой своего отца, чтобы ты проклял своих братьев и своего лорда-командующего. Ты не должен колебаться, что бы они ни попросили. Делай то, что они велят... но в сердце своем помни, кто ты есть. Дели с ними дорогу, еду, сражайся с ними рядом — и примечай.(...) Таков долг, который я возлагаю на тебя, Джон Сноу".

Джон присоединяется к одичалым, где опять встречается с Игритт.
Между ними нарастает заметное напряжение - это зарождается новое, незнакомое обоим сильное чувство.
Вначале Джон ведет с Игритт долгие и мучительные разговоры, спорит - о свободе, о власти, о войне, о жизни... Он много узнает об одичалых. И о самой Игритт, для которой воля - нечто большее, чем просто отсутствие рабства.
"- Ясное дело. - Улыбка у нее была славная, несмотря на неровные зубы. - А мы будем вольны тебя убить. Воля - штука опасная, но со временем ты привыкаешь к ее вкусу. - Она положила руку в перчатке на его ногу повыше колена. - Вот увидишь".

Джон привыкает к девушке, она все больше волнует его.

"- Правда это, Джон Сноу? - мягко спросил Манс. - Насчет ее и тебя?
За Стеной легко заблудиться. Джон не знал больше, где честь, а где позор, что хорошо и что дурно. “Да простит меня Отец”, - подумал он и сказал:
- Да.
- Хорошо, - кивнул Манс. - Поедешь утром вместе с Ярлом и Стиром. И она тоже. Не в моих обычаях разлучать два сердца, которые бьются, как одно".

"Это только роль, - напомнил он себе потом, - роль, которую я играю. Я должен был это сделать, чтобы доказать, что нарушил свою клятву. И внушить Игритт доверие к себе. Больше это никогда не повторится. Он остается братом Ночного Дозора и сыном Эддарда Старка. Он уже сделал то, что от него требовалось, и доказал, что должен был доказать.
Но доказывать было очень приятно, а потом Игритт уснула, положив голову ему на грудь, и это тоже имело свою сладость, опасную сладость".

Джон становится почти своим для одичалых, и вот однажды ему удается бежать. Наш герой возвращается на Стену, рассказывает о том, что видел, и начинает мучиться угрызениями совести.

"Игритт тоже постоянно занимала его мысли. Он помнил запах ее волос, тепло ее тела... и ее лицо в тот миг, когда она перерезала горло старику. Нельзя было ее любить, шептал ему один голос. Нельзя было ее оставлять, настаивал другой. Может быть, и отец вот так же разрывался надвое, когда оставил мать Джона, чтобы вернуться к леди Кейтилин. Он дал клятву верности леди Старк, а я - Ночному Дозору".

Но Джон - несмотря ни на что - остается сыном Эддарда Старка, достойнейшего лорда из когда-либо живших в Семи Королевствах. Все сложилось таким образом, что Джону пришлось принять на себя защиту Стены и отражать с небольшим числом воинов яростные атаки тысяч одичалых. Ум, отвага, стратегическое мышление помогли Джону отстоять Стену и родину до прихода подмоги.
Но - Игритт... Во время штурма она погибает.

"Игритт лежала на твердом старом снегу под башней лорда-командующего, со стрелой в середине груди. Битый лед засыпал ее лицо, и при луне казалось, что на ней надета мерцающая серебряная маска.
По белому утиному оперению Джон видел, что это не его стрела, но чувствовал себя так, будто сам пустил ее.
Когда он опустился на колени рядом с Игритт, ее глаза открылись.
- Джон Сноу, - сказала она очень тихо - видимо, стрела пронзила ей легкое. - Это ведь настоящий замок? Не просто башня?
- Настоящий. - Джон взял ее за руку.
- Это хорошо - прошептала она. - Я так хотела повидать настоящий замок до того... до того, как...
- Ты увидишь целых сто замков. Бой окончен. И мейстер Эйемон тебя вылечит. - Он коснулся ее волос. - Тебя поцеловал огонь, ты счастливая. Не можешь ты умереть от какой-то там стрелы. Эйемон ее вытащит, залатает тебя и даст тебе макового молока от боли.
Игритт только улыбнулась в ответ.
- Помнишь ту пещеру? Надо было нам с тобой остаться там, как я тебе говорила.
- Мы вернемся туда. Ты не умрешь, Игритт. Не умрешь.
Игритт приложила ладонь к его щеке.
- Ничего ты не знаешь, Джон Сноу, - вздохнула она и умерла".

После смерти Игритт Джону пришлось пережить тяжесть обвинений в предательстве, арест, заточение.

"- Признаешь ли ты, что сожительствовал с одичалой?
 - Да, милорд. Признаю. - Память об Игритт была еще слишком свежа, чтобы от нее отречься.
 - Должно быть, это Полурукий приказал тебе спать с этой немытой шлюхой? - вставил сир Аллисер.
 - Она не была шлюхой, сир. Полурукий приказывал мне исполнять не колеблясь все, что одичалые ни потребовали бы от меня... но должен признаться, в этом случае я зашел немного дальше, чем следовало. Эта женщина... не была мне безразлична.
 - Стало быть, ты сознаешься, что нарушил свой обет? - сказал Янос Слинт.
Половина братьев из Черного Замка посещала Кротовый городок, чтобы “поискать зарытых сокровищ” в тамошнем борделе, но Джон не желал бесчестить Игритт, сравнивая ее с этими девками.
 - Да. Я признаю, что нарушил свой обет с женщиной".

Но судьба хранит Джона, его оправдывают. И более того, благодаря умному и находчивому другу Джона - Сэмвелу Тарли - Черные Братья выбирают Джона новым Лордом-командующим, вместо погибшего Джиора Мормонта-Старого Медведя.

Казалось бы, все замечательно... Ничего подобного. Джон вновь перед выбором - да или нет, или-или, быть или не быть.
Вот сейчас подумалось - интересная параллель: Джон/Гамлет. Есть много общего...
Король Станнис, пришедший на помощь Дозору в войне с одичалыми, предлагает нашему герою исключительно соблазнительную сделку.
После страшной и опустошительной гражданской войны в Семи Королевствах почти вся семья Старков погибла, кроме младших детей - Арьи, Сансы, Брана и Рикона. Винтерфелл сожжен и разграблен. На Севере безвластие и запустение.
Король Станнис предлагает Джону в очередной раз нарушить клятву, присягнуть ему, изменить своим богам, исповедовать веру огненного владыки Рглора - и за это бастард Сноу станет законным лордом Старком, владельцем Винтерфелла, Хранителем Севера...

"Джон, совсем растерявшись под его взглядом, сказал:
 - Винтерфелла больше нет. Теон Грейджой предал его огню.
 - Гранит не так-то легко сгорает. Замок со временем можно будет восстановить. Не стены делают лорда. Твои северяне меня не знают, и у них нет причин меня любить, однако они понадобятся мне в грядущих битвах. Нужен сын Эддарда Старка, чтобы привести их под мое знамя.
Он хочет сделать меня лордом Винтерфелла. Джон почувствовал себя таким легким, что побоялся, как бы ветер не сдул его со Стены.
 - Ваше величество забывает, что я Сноу, а не Старк.
 - Это ты кое о чем забываешь.
Теплая рука Мелисандры легла на плечо Джона.
 - Король может снять с тебя клеймо бастарда одним мановением руки".

"Станнис положил Джону на плечо тонкую, почти бесплотную руку. - Не открывай никому, о чем мы с тобой говорили. Когда же ты придешь ко мне вновь, тебе нужно будет только склонить колено, положить свой меч к моим ногам и присягнуть мне на верность. Сделав это, ты поднимешься Джоном Старком, лордом Винтерфелла".

Джон должен сделать мучительный выбор. Игритт хотела, чтобы он стал одичалым, Станнис хочет, чтобы он стал лордом Винтерфелла. Чего же хочет он сам?
И здесь на помощь нашему герою приходит его второе "я" - белый и безмолвный волк Призрак.

"Джон не сразу понял, что с ним творится, а поняв, тут же вскочил на ноги.
- Призрак!! - Он повернулся к лесу, и волк тихо вышел к нему из зеленого сумрака, дыша теплым белым паром. - Призрак! - Волк пустился бегом. Он похудел, но и подрос тоже. Он бежал почти бесшумно, только палая листва тихо шуршала под его лапами. Волк прыгнул на Джона, и они покатились по бурой траве и длинным теням, под зажигающимися звездами. - Где же ты пропадал, волчара? - спрашивал Джон, пока Призрак теребил его за руку. - Я уж думал, ты умер, как Робб, Игритт и все остальные. Я совсем тебя не чувствовал с тех пор, как перелез через Стену, даже во сне. - Лютоволк, не отвечая, лизал лицо Джона похожим на мокрую терку языком, и глаза его, отражая последний свет дня, сияли, как большие красные солнца.
Красные глаза, но не такие, как у Мелисандры. Глаза чардрева. Красные глаза, красная пасть, белый мех. Кровь и кость, совсем как у сердцедерева. Этот зверь тоже принадлежит старым богам. Единственный белый из всех лютоволков. Шестерых волчат нашли они с Роббом в снегу позднего лета - пятерых серых, черных и бурых для Старков и одного, белого как снег, для Сноу.
Джон получил свой ответ".

Больше он не будет предавать и изменять - какими бы благими намерениями не была вымощена эта дорога. Джон Сноу остается тем, кто он есть.
"Джон взял у него мех и глотнул, но только раз. За Стену отныне отвечал он, ночь была темна, и ему предстояла встреча с королем".

Сага еще пишется, и неизвестно, куда еще приведет Джона фантазия автора.
А я хочу сказать одно - КАК же мне нравится Джон Сноу! Тем, что он похож на своего отца - и в то же время не похож. Тем, что он настоящий Старк, который не понаслышке знает о том, что "зима близко" (фамильный девиз Старков). Тем, что он - бастард - благороден и великодушен, как истинный король.
А еще за то, что у него чуткая и ранимая душа.

Джон не сразу научился "держать удар". Но все же - научился. Не исключено, что благодаря умному совету карлика Тириона Ланнистера...

"- Лорд Эддард Старк - мой отец, - жестко признался Джон. Ланнистер поглядел ему в лицо.
- Да, - сказал он, - это видно. В тебе больше Севера, чем в твоих братьях.
- Сводных братьях, - поправил Джон. Слова карлика были приятны ему, но он попытался не показать этого.
- Позволь мне дать тебе кое-какой совет, бастард, - сказал Ланнистер. - Никогда не забывай, кто ты такой, ведь мир, конечно, этого не забудет. Сделай происхождение своей силой. Не допускай, чтобы оно превратилось в слабость. Облачись в это, словно в броню, и тогда никто не сможет ранить тебя".

Актер, который мог бы сыграть Джона Сноу в экранизации Саги - конечно же, Киану Ривз.