Замерзли немые березы...

Мрак. Холод. Замерзли немые березы,
Укутавшись шалями белых снегов.
И тянут свои руки-ветви сквозь слезы,
Творя глазу нашему массу даров.

Страдают они. Даже ветер могучий,
Что радовал летом, как легкости вздох,
Их предал, пытая с морозом трескучим,
Как будто пророс на нем дикости мох…

Терпимость от Бога отдушиной стала
Для пестрых снегурок – загадочных нимф,
Им радость тянуться в высь чудную пала…
Не к людям земным, кто в пороках одних.

Тут можно поспорить, хоть как оправдаться
Пред строгими слабым, упомнив молвы,
А хватит ли силы и чуткости сдаться,
Признав, что бываем отнюдь не правы?..

Немых инвалидами мы величаем,
Глухих, дураков да юродивых всех…
Слепцы, кто ярлык одевая, не знают,
Что это цинизма, бездушия верх!..

Простить грешных нужно: они не виновны,
Попали они к соблазнителю в плен,
И бесы внушили сим беспрекословно:
«Бездушен и туп тот, кто глух или нем!»

И толки ведутся о вечной природе,
Издревле прощающей то, что нельзя
Забыть. Засыпает в дурной непогоде
Гордячка-природа. Великой стезя!..

Жаль, редко заметить глаз-критик наш может
Ту стройность, манящую неба лазурь…
Нелепость, обыденность сущая гложут:
Все то, что не мякоть – густая глазурь!..