Петля затягивалась туже...

Петля затягивалась туже:
снимался офис, он – крутился.
Индейку кушая на ужин,
на бизнес каждую ночь крестился.

Но слуги-ангелы молчали,
а демоны ножи точили.
В небесной утренней печали,
в безветренной глухой могиле.

Фиалки лепестки роняли,
а он – загадочно смеялся.
Он в землю прорастал корнями,
и с каждой бурей укреплялся.

Его усмешку, взгляд Сократа
мог оценить лишь трезвый умник.
С печатию аристократа
пред небесами – богохульник.

Но обозначилось равнение,
на Суд выстраивают грешных.
От подвига – до преступления
для твёрдых выводов поспешных.

Сатурн теплил пол-полушария,
метеориты в темь лупили.
Когда ж мы всё-таки дышали,
когда ж мы всё-таки любили?

Андорра… Помнишь ли, бежали
под жёлтых солнц немым ласканием?
В космической зернистой дали,
под демоническим касанием.

И ты смеялась и дразнила,
вдыхала взором дым и степи.
И говорила, что любила,
что не страшны ни ветр, ни цепи.


20 ноября 2003 г.
г. С-Петербург