Вот она, милая роща

Мама  настояла на том, чтобы отец перестал посещать хор, беспокоясь, чтобы в  его жизнь не вошла другая женщина, и папа внял ее просьбам.
Мои родители любили хорошую песню, она была непременным спутником каждого праздничного застолья как дома, так и в других семьях, куда родителей охотно приглашали на праздники в гости.
Отец, имея красивый, высокий голос, заводил песню, мама подхватывала мотив более низким, мягким голосом.
 «Я люблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново, я люблю тебя, жизнь, я люблю тебя снова и снова».
Я люблю песни, которые пели мои родители, напевные, лиричные, они остались для меня прекрасным камертоном, настроем на море: „Тот, кто рожден был у моря, тот полюбил навсегда, белые мачты на рейде, в дымке морской города...», "Прощай, любимый город, уходим завтра в море..."; стали мотивом, как теперь говорят, исторической родины: «Рушник, рiдна матери», Нiч яка мiсячна»,   «Чорнобривці», «Мы пiдем, где травы похилi», «Там у вишневом у саду, там соловейко щебетав», «Несе Галя воду»; мотивом святой материнской любви:

Рідна мати моя, ти ночей не доспала.
І водила мене у поля край села,
І в дорогу далеку ти мене на зорі проводжала
І рушник вишиваний на щастя дала.

Песня про рушник (Рiдна мати моя...).

Вспоминаются и шуточное: «А смерть пришла, меня дома не нашла, а нашла в кабачке, еще рюмочка в руке…».
Хорошо помню лицо отца по окончании песни «Вот она милая роща», которую любил петь отец.
Отведенный в сторону взгляд, в котором читалось: «Вот она жизнь, вот она какова, и ничего с эти не поделаешь.»

Вот она, милая роща,
Ветер шумит над рекой,
Ветки березок полощет,
Сон нарушая лесной.

Сколько стволов побеленных,
Сколько их ввысь поднялось,
Все это с детства знакомо,
С сердцем навеки срослось.

Будто опять ты безусый
Рядом с девчонкой стоишь,
Вместо коралов на бусы
Гроздья рябины даришь.

Будто бы смех ее звонкий
В чаще лесной раздался,
Только у бывшей девчонки
Есть уже снохи, зятья.

Край мой единственный в мире,
Где я так вольно дышу.
Поле раздвинулось шире,
К роще зеленой спешу.

Хочется белым березкам
Низкий отвесить поклон,
Чтоб заслонили дорожку,
Ту, что ведет под уклон.


И как лаконично, емко, думаю я теперь, передано в песне движение времени:
«Только у бывшей девчонки  Есть уже снохи, зятья.»
Окрашенный грустью свет народной мудрости, свет доброй старой песни.