Деду...

Сушь и блажь вокруг стояла,
Только ветер просвистел,
А страна лишь поднималась,
Каждый в чём-то преуспел.

Каждый мастерил и строил
Мир другой, прекрасный мир,
И внутри, в себе, покоил
Жизни скудной громкий пир.

Так и дед мой тоже верил,
Что найдёт себе утех,
И что будет тонны мерить,
Жать, растить, глотать успех.

Может быть, порой он думал:
"Вот, бы... обрести любовь!",
Но никак не жило в душах:
Проливать чужую кровь.

Но струна германской дружбы
Оборвала все мечты;
И все шли и шли на службу-
"Не давать врагам земли!"

Вот и он, в семнадцать лет,
Взял фуфайку да коня,
Пристегнув к седлу обед,
Поскакал, вперёд глядя.

Ночь настала-тишина,
Захотелось жутко спать,
Привязал к ноге коня,
На землицу лег-обнять.

Утро тихо задавалось,
А войны не слышно вовсе,
Со шлеёй лишь обнимаясь,
Плакалдед мой между сосен.

Но не сбил тот вор охоту,
Защитить земли родной;
По полям, через болота
Шёл мой дед, ещё младой.

Зацепившись за повозку
И приникнув к кухне полевой,
Ехал, бился он о доски,
Ждал всё встечи с той войной.

Бой был прост, как жизнь проста,
Первый выстрел, первый всхлип,
И "Ур-р-ра" во все уста
Заливалось в знойный хрип.

Немцы грубо отступали,
Не щадили, всё стреляли,
А солдаты пали, пали,
Зацепившей пулей, тяжеленной болью стали.

Линия синела алой кровью,
Проливались жизни до зари,
И сомкнув кольцо, стреляли дробью
Наступившие фашистские враги.

И в семнадцать лет он видел много,
Брызгом слёз терзался по друзьям,
Ненавидел всё, любил убого
Жизнь с войной, болел по матерям.

Отстояв Новороссийск,
Брошен в Курскую дугу,
Предолев терзаний диск,
Он вступил в прокровленну нугу.

Снова штурм... И вновь атака,
Лишь надеждою живя,
Дед стонал:"Умри, собака!"-
За крючок ружьё трепя.

Громкий гул в ушах не сходит,
Ноги покосились-пал,
Бок ужасной болью сводит,
Но в лице его оскал.

На кровати он встречал
Майскую Победу,
Плакал, счастливо бурчал,
Обнимал соседа.

Мир был залит бурой кровью,
Вновь им строить всё пришлось,
Постигать мечтой, любовью-
В 20 лет лишь началось.

Жадно я ищу той встречи,
Чтобы деда приобнять
И услышать голос вещий,
Расспросить и рассказать.

Но, увы, судьба сурова,
Не даёт нам этих встреч.
Отделен я стенкой гроба,
Отделён от дельных реч.