Порой...

Как много среди строк, казнённых троеточием…
Как много среди букв, больного и усталого…

И если заливается там маленькая птичка,
То слышна только песенка, в краю густых лесов…

*

Как много мёртвых слов, невычерпно глагольных,
Ложится, чтоб смыкать сомненья и хвалы,
Свой замыкая круг, лишь в образе кандальном,
Пленив души напев, желающей лишь быть…

Позволь мне говорить без тайны троеточий,
Позволь мне быть, где так раскрашен мир,
Под паводки из слов, гирлянды тонких строчек,
Запрятавших одно, и в слове малом, - жить!

…До дна, без сожалений, за этот ряд бумажный -
В следах летящих дум на снеге из листа,
Порой, развёрнутого, как воронка вражья,
Порой, как птицы щебет с пряного куста.

*

«Без права осуждать...» и лить вино из бочек,
На белый чистый снег бумажного листа.

Порой слова, что птицы пьют дум моих усталость,
Порой так тяжело, их – искренних, кормить…

*

Как звёзд в бойнице вычерчено ясных,
Но от сомнений, на миру, темно...
Ты смотришь в это белое окно,
Но червь грызёт жучком строку напрасно…
«Я слёзы своим драпом вытираю...»
Tы, хочешь быть, но тайны доверяешь,
Лишь серым стенам красного ларца.
К барьеру слог ведёшь за руку, молча,
И снова воспаряешь к небесам,
Где птицей красной в синем небе солнце,
И так малинов, (на мороз), горит закат.
Порой так ярко в полдень слепит солнце,
Когда казнить Мюнхаузена захотят…
Я слёзы своим драпом вытираю...
Всем наплевать, что весь горю в огне,
А сердце птицей в небе замирает,
И в стёкла бьётся на твоём окне.