Дневник. Непонятая человечность - Забытая гуманность

Любовь - это та же ненависть.
Когда ты любишь, ты ненавидишь всё,
что противоречит предмету твоей любви.
Когда же ты перестаёшь любить,
ты перестаёшь и ненавидеть.
Именно так я понимаю выражение :
"От любви до ненависти - один шаг."
 _________
 16.10.01

Результат моих двухлетних размышлений :

Я повстречал его случайно,
Он был уже давно старик,
"Седоволосый и печальный",
Вписал потом я в свой дневник.
Наш разговор был очень долгим,
Мы говорили месяца,
Он человечность проклиная,
Твердил о ней мне без конца.

"Когда я был, как ты счас молод,
Себя пытался убедить,
Что мы живём в гуманном мире,
И злу добро не победить.
Но с каждым днём взраслея, парень,
Осозновал :"Что-то не так?!",
Что где-то здесь подложен камень,
И этот камень не пустяк.
Когда мне было 18-ть,
Меня забрали на войну,
Сказал я старцу-генералу,
"Тут одного лишь не пойму,
Войны ведь нет в гуманном мире,
Здесь человечность, здесь добро",
А он ответил, усмехнувшись,
"Здесь,...человечность,...для кого?
Я воевал всю жизнь,
И с детства,
Отец учил нас воевать",
"Кого нас, генерал, ответьте",
"Меня и братьев, сестру, мать",
"А дальше,дальше раскажите",
Я стал настойчиво просить,
"А дальше, ты прости, но сложно
Мне о потерях говорить",
"Но в чём же смысл,
Как догадаюсь?",
"А вот, возьми мою тетрадь,
В ней мои мысли,
Жизнь стихами,
Я всё вписал в неё,
Как знать,
Возможно, ты меня осудишь,
Возможно, ты меня поймёшь,
Но ты послушай, если любишь,
Ты ненавидишь",
"Это ложь",
Я закричал, "С ума я выжил,
Наверно думаешь солдат,
Прочти тетрадь..." и молча вышел,
Пошёл он дальше воевать.
Был бой, его я смутно помню,
Я ранен был, но не убит,
Погиб другой, другие, сотни,
И генерал был среди них.
Попал я в госпиталь, лечился,
И видел множество больных,
Как князь Болконский, я при жизни,
Любовью божеской проник,
В тот мир, что есть,
Но мы не знаем,
О нём порядком ничего,
А этот мир ведь существует,
Но вот вопрос, а для кого?...
Проходит месяц, вновь на фронте,
Вновь вижу тысячи смертей,
Вновь вспоминаю человечность,
Но что же кроется за ней?
Я вспоминаю про тетрадку,
Про генерала, про любовь,
Я нахожу тетрадь, но жалко,
Война не терпит пустых слов.
Проходят месяцы и годы,
Я возвращаюсь с той войны,
Под голубые небосводы,
Где яркий свет, где нету тьмы.

Дневник :

Сегодня 18-ть,
Мне исполняется уже,
Отец сказал мне собиться,
И вместе с братьями к войне,
Готовым быть, а завтра, в полдень,
Мы отправляемся на фронт,
Простился с матерью, сестрою
И понял, что придётся в брод,
Идти по рекам, что из крови,
Идти по трупам, что на дне,
В войне участвовать, не скрою,
Столь непонятной, в целом, мне.
Пред самым выходом спросил я:
"Отец, а с кем мы воевать,
Идём сегодня", он ответил:
"Увы, мне не дано понять.
Ты помнишь дядю, его сына,
Мы были с ними так дружны,
Ну а сегодня, знаешь, милый,
Они с тобою нам враги".
"Враги, не может быть, ведь братья,
Вы с моим дядей, навека."
"Да, были братья, но порою,
Не обмануть самих себя.
Он встал на сторону другую,
А я остался на своей,
Кто прав, кто нет, увы не знаю,
Доверься совести моей."
Так не окончив разговора,
Ушли мы вместе на войну,
А дома, там, среди покоя,
Сестра, влюбившись во врага,
Ушла к нему,
Но очень скоро,
Нашла покой и тишину.
Её убил мой милый дядя,
А враг, был другом для него,
И мать, не выдержав, распятьем,
Убила дядю моего.
Её повесили над гробом,
Моей сестры, в тихом лесу,
Мне было только 18-ть,
А я уже был стар, к отцу,
Пришёл в слезах я за молитвой,
А он сказал мне :"Не молись,
Для нас Бог умер, слишком видно,
На нас обиделся,
Где жизнь,"
Он закричал,
"Где свет, где радость,
Где крики родов, стон детей,
Где человечность, где гуманность,
Куда мне следовать за ней?..."
А завтра бой,
Погибнут братья, погибнет и отец,
Как знать,
Быть может мне погибнуть тоже,
Там надо было, но кровать,
Такая тёплая, не встать...
Проснулся поздно, бой окончен,
Вокруг не вижу я живых,
Где человечность, ну а впрочем,
Её и не было для них.
Осиротев, я как Навара,
Три года мчался от убийц,
Потом я встретил генерала,
И посвятил всю эту жизнь,
Защите той страны, что врядли,
Уже родною мне была,
Порою думал, а не зря ли,
Все эти жертвы, дом до тла,
Но вечный бой, то днём, то ночью,
И вечный зов, вперёд, на смерть,
Я убедился, человечность,
Ещё один людской наш грех."

Закрыл тетрадку, отдышался,
Как тяжело её читать,
Я вновь открыл, но зашатался,
И повалился на кровать.
Я был в беспамятстве неделю,
А мать, молилась за меня,
Очнувшись, я сказал :"Затею,
Ты эту брось, Бог умер..." "Зря,
Ты так сыночек рассуждаешь,
Бог умереть для нас не мог,
Он отвернулся, ты же знаешь,
Но он вернётся, он ведь Бог."
Я снова взял свою тетрадку,
И продолжал её читать,
Наткнулся там на строчки :

"Жалко, в любовь, увы, не поиграть,
Она жестока, и сурова,
Она смертельна здесь для нас,
Люблю, а значит ненавижу,
Всё, что противно здесь для Вас,
Противен воздух - ненавижу,
Противны мысли - их гоню,
Свою лишь ненависть я слышу,
Свою любовь... но тишину,
Смерть нарушает, невозможно,
Любить на свете никому,
Не разрешает Бог, всё сложно,
Любовь и ненависть в плену.
Я потерял свою богиню,
Бог пощадил её и взял,
К себе в Эдем,
А я, отныне,
Жизнь посвятил свою богам.
Я был священиком, молился,
Я каждый день за всех людей,
Но сатанист один напился,
Зашёл он в церковь, он был зверь,
Я вспомнил снова, что охотник,
А не священник и убил,
За это выгнан был из церкви,
И вновь остался я один.
На воле снова овладела,
Моей израненной душой,
Любовь и ненависть,
А тело, стремилось только на покой.
И понял я, на фронт мне надо,
Хочу отчизну защищать,
Я генерал, но там, солдатам,
Я был не более, чем Мать.
Свой крест, не столь уж и тяжёлый,
Не знаю сколько мне нести,
Ещё осталось, и терновый,
Мечтаю каждый день найти.
Прошла вся жизнь, а где гуманность,
И человечность, не пойму,
Быть может не было их, впрочем,
Любовь ведь есть, но не к добру.
Любовь и ненависть, гуманность,
Кто ж их поймёт,
Чёрт их возьми,
Здесь человечность, нет туманность,
Среди понятий в наши дни..."

Тетрадь закончилась, он умер,
А я был молод и силён,
Бог отвернулся, а не умер,
Теперь я понял, что ни днём,
Ни ночью, нету здесь покоя,
Любовь и ненависть - лишь пыль,
Когда ты любишь - ненавидишь,
Я осознал, что это быль.
Где человечность, где гуманность,
Там, где и всё, что чуждо нам,
Я очень зол на жизнь, и старость,
Меня счастливит, эх, Адам,
Ведь ты же мог любить любовью,
Ведь ты же мог дарить и нам,
Мог, нет, ты мог бы, да, порою,
Я проклинаю вас, Адам
И Ева, тоже, вместе ядом,
Вы оппились, а нам страдать,
Земля на самом деле адом,
Нам оказалась, но принять,
Вот эту правду, кто-то в силах,
А кто-то нет, увы и ах,
Я принял горькую пилюлю,
Я пересилил этот страх..."

Он умер, тоже не докончив,
А может всё сказал уже,
Две разных жизни этой ночью,
Мне пережить пришлось во сне.

Я повстречал его случайно,
Он был давно уже старик,
Рассказ закончил, тут же умер,
На этом кончу свой дневник.