Улег из Медвежьей долины

1. Река
Река текла через века …
И видела река не мало –
Как горная гряда вставала,
Собравшись в тучи, чёрный пепел
От Солнца землю заслонял,
А шквальный ветер зло, свирепо
Их над планетою гонял.
Внизу болот бездонных воды –
Рай водяных и упырей,
Нагих русалок хороводы
Плывут средь рясковых полей.
Но, не успеешь оглянуться,
Болот уж нет, а вырос лес.
К горам неспешно потянулся,
На склоны медленно полез.
Но Время взглядом всё окинет,
Из речки сделает глоток,
И вот уж вместо гор - пустыня,
А вместо леса – лишь песок.
Пройдёт – для Космоса – мгновенье,
Для нас с тобой, читатель, срок,
Изменит вод Господь теченье,
И станет дном морским песок.
Ещё века, ещё мгновенье,
И смотришь, океан исчез.
Всевышней длани мановенье –
Вновь стали горы до небес!
* * *
Река текла через века …
Однажды на её брега
Толпой пришли смешные люди
Лишённые когтей, клыков,
Не просто им, казалось, будет
Жить в окружении врагов.
Пришельцам нечем защищаться,
Ни укусить, ни убежать.
Тогда, что бы в живых остаться,
Пришлось им в руки палки взять.
Сменились палки на дубины,
Дубьё – на каменный топор,
И вот уже возводят тыны,
И вот внутри горит костёр.
И вот уж парус ловит ветер
И связан прочный, крепкий плот,
Спокойно подрастают дети,
Везде строительство идёт.
Река, плеснув на брег сквозь сети,
На миг замедлила свой бег
Вдруг осознав, что на планете
Хозяин новый – Человек!

2. Находка
В горах Авзацких снег укрыл
Леса пушистым покрывалом,
Торговый, сразу, путь застыл
И опустели перевалы.
 * * *
Там, в стороне от всех дорог
Лежала малая долина,
Ручей бежал через порог,
По берегам росла малина.

Когда же ягод сладкий сок
На лапы Беров с веток капал,
Из окружающих лесов
Спускались мишки косолапо.

Внизу, в пещере под скалой,
Смиренно жил один отшельник,
Кто говорил, что он святой,
А кто считал, что он бездельник.

Он к горцам не ходил в жилища,
К нему никто ни лез в соседи,
В долине всем хватало пищи
И человеку и медведям.

И вот, уже который год
  Он созерцал в уединеньи
Звезды стремительный полёт
И, мерное ручья, теченье.




И были ведомы ему жизнь муравья
И взлёт орлиный,
Движенье под землёй червя,
И сход с крутой горы лавины.

Он свойства знал корней и трав,
И горных смол, и минералов,
Противоядий от отрав,
 Мог изготовить он не мало.
 
Возможно, где-то, во дворце,
Он мог быть мудрым звездочётом,
И рассуждая о Творце,
Всеобщим, окружён, почётом.

Наверно мог. Но жил в горах
И как-то не стремился к людям,
Но, мы с тобой, за этот шаг,
Его, надеюсь, не осудим.
* * *
Однажды, выйдя за дровами,
(Уже не грела одежонка)
Он, спрятавшегося, за валунами,
В лесу увидел медвежонка.

Пустынник думал, что однажды,
Когда ослабнет не на шутку,
И просто выжить станет важно,
На мясо пустит он мишутку.

Не раз, среди зимы вставал,
Но просыпалась в сердце жалость,
И как бы там не голодал,
Рука на Бера не поднялась.

Медведь весною уходил,
Но, знать, не забывал дорогу,
Спать возвращался, полный сил,
Как он считал, в свою берлогу.

Они уже четвёртый год
 В пещере дружно зимовали
 Им крышей был гранитный свод,
 А плиты с мхом - постелью стали.
* * *
Старик лежал, не мог уснуть,
Упорно не смыкались веки,
Он размышлял про трудный путь,
Что предначертан человеку.

Про то, как обустроить мир,
Об уважении к закону,
Что б правящий страной эмир,
Не уподобился дракону.

Как в треугольник круг вписать,
На сколько повышать налоги,
И что б торговлю развивать
Где нужно пролагать дороги.

Как сажу добавлять в чернила,
Как надо резы начертить,
Как объяснять, что б легче было
Детишек грамоте учить…

Очаг едва дышал теплом,
За выходом, бесилась Вьюга,
Гнала колючий снег крылом,
Зимы любимая подруга.

  И вдруг, сквозь ветра завыванье,
Как будто жилы рвёт палач,
Что б пленным причинить страданья,
Донесся слабый детский плач.

Старик вскочил, откинув шкуры,
Шагнул сквозь стужу за порог,
Но налетела буря – дура,
Едва не сбив беднягу с ног.

От снега, скрыв лицо рукою,
Упрямо двинулся старик,
Туда, откуда беспокойно,
Всё доносился детский крик.

Дошёл и видит – след кровавый,
(наверно был жестокий бой!),
Лежит, недвижим, витязь бравый,
Ребёнка, заслонив собой.

Рука сжимает меч булатный,
В спине, застряв, торчит стрела,
Иссечены кафтан и латы,
В крови шелом и голова.

Заносит снег следы сраженья,
Лежит, воитель не дыша,
Не слыша вьюги злого пенья,
Знать к Богу отошла душа.

Старик, прижав к груди ребёнка,
Собрав остаток своих сил,
Плотнее запахнув пелёнки,
Назад вернуться поспешил.

В очаг, сухих подбросив веток,
На шкуры ношу положив,
Снял одежонку без отметок,
Проверить, как найдёныш, жив?

Лежит мальчишка справный, крепкий,
(Бог даст, так вырастет атлет!),
И пальчиками держит цепко
Необычайный амулет.

Из серебра. Работы тонкой.
Раскрытые ладони рук,
А в них, упавшей каплей звонкой
Алмаза ограненный круг.

- Сокрыта, несомненно, тайна,
В мальце, в убийстве, в амулете,
Но тайн, порой необычайных,
Хватает нам на этом свете.

Подумать надо о мальчишке,
Как обогреть, чем накормить?
И коль послал его Всевышний,
Прикинуть, как нам дальше жить?
Старик, смотря как головёнкой
Гость крутит, не боясь упасть,
Решил:
- Не взял Господь ребёнка,
И я не дам ему пропасть!
***
Наутро, выйдя из пещеры,
Взглянув, на всё покрывший снег,
Сказал седой блюститель веры:
- Я назову мальца - Улег.

3.Юность
В горах сменяло зиму лето,
Как и предсказывал отшельник,
Мальчишка вырос, стал атлетом,
Так мягкий, пока молод, ельник.

Но не успеешь оглянуться,
И вот уже на склонах гор,
Подрос, и к солнцу потянулся
Стволов сосновых крепких бор.

Здоровый дух в здоровом теле,
Когда Улег боролся с мишкой,
Тот вырвавшийся, еле-еле,
Бежал от своего «братишки».

Не в шутку сердился учитель:
- Зачем загнал его в малину?
Покой медведю дай, мучитель,
Смотри, сломаешь зверю спину!

Учил Улега старец мудрый
Письму и счёту, этикету.
Порой, ложились спать под утро,
Читая оды и сонеты.

Старик учил Улега в небе
Искать созвездия в скопленьях,
Знать, что положено о хлебе
И разбираться в птичьем пенье.

Как отличать ферзя от пешки,
Ходить ладьёй вперёд-назад,
И как без суеты и спешки
Противнику поставить мат.

Как числа в записи представить,
Как в столбик действия свершать,
И сколько цифр в уме оставить
Ошибки чтоб не совершать …

И что бы сидя, как ворона,
Не стал Улег сутул и хил
Его приёмам обороны
Отшельник с малых лет учил.

Освобожденьям от захватов,
  Подсечкам, заведям, броскам,
Опережениям, ухваткам,
Всему, чем овладел он сам.
***
Улег любил по горным склонам
Весь день бродить и размышлять,
А ночью, на стволах-колоннах
Устроившись на ветках, спать.

Однажды, думая вставать,
Он понял, лёжа меж ветвей,
Что научился понимать
Язык лесных птиц и зверей.

Ему открылось в одночасье,
Что восхваляет коростель,
О чём трещит сорока в чаще,
Усевшись высоко на ель.

Зачем ревёт изюбр, ревниво,
Зовя соперника на бой
И соловей, в ветвях у ивы,
Выводит трели над рекой.

О чём звенит в ночи цикада,
Куда ведёт детей волчица,
И, для чего кукушке надо
К гнезду чужому отлучиться.

Что белка думает о зайце,
Куда ведёт кротовий ход
Где спрятала гадюка яйца,
Где феи водят хоровод …

От птиц узнал Улег о людях,
Что сам он к ним принадлежит,
В одной долине, как на блюде
Село их странное лежит.

Ночуют в тесных, душных гнёздах
И называют их «домами»,
Сложив из камня так, что воздух
Не проникает между швами.

Пасут в горах овец отары,
Сбив молоко их в мягкий сыр,
Едят его и млад и старый,
И в будний день, и в сладкий пир.

Растят зерно. Меж жерновами
Смолов муку, пекут лепёшки,
В дувалах, разместив кругами.
Для птичек не жалеют крошек.

Улег решенье принял мигом
И вот уже по горным склонам
Летит, как вспугнутая криком,
Лань, жизнь, спасая исступленно.

Залёг в кустах на самой круче
И с любопытством наблюдает,
Как, словно в муравьиной куче,
В деревне время протекает.

Его ровесники играли
В «охотников» и «пастухов» отар
Назначив «волка», догоняли,
Пытаясь нанести удар.

А «волк» старался увернуться,
Хватал «овец» и «пастухов»,
Чуть стоит кругу растянуться,
Прорвёт цепь рук, и будь здоров!

Кто камешки сложив горою
И, отступив, шагов на пять,
Своей недрогнувшей рукою,
Старается в неё попасть.
 
А это кто? В груди Улега
Вдруг вспыхнул пламень новых чувств,
По телу, растекалась, нега
Сорвался стон из юных уст …

Подобны гуриям из Джана,
Сил нет, что б оторвать свой взор,
Цепочкой шли, как караваны,
Прекрасные создания гор.

Весёлой стайкой, словно птички,
Шли с кувшинами за водой,
Власа, сплетённые в косички,
Высоких бёдер, склон крутой …

Бровей, как лук стрелка, изгиб
Грудей наполненные чаши,
Улег вдруг понял, что погиб,
Что ничего не видел краше …

Прижав сильней к груди ладони,
Унять пытался сердца стук.
  Как от волков спасаясь, кони,
Оно рвалось из клетки рук.

Улег бежит домой.
- Наставник!
Я видел там, в горах, такое …
Они прошли, мне боль оставив,
И я навек лишён покоя.

Я заглянул в ворота рая,
Скажи, оставь в покое ложь,
Я заболел? Я умираю?
- Нет, бедный мальчик, ты живёшь!

***
Порывы юности прекрасны,
В них чистота, любви огонь.
Но, боже, как они опасны!
Поэтому, ты их не тронь!

4. Река
Река текла через века …
Рождённая у горных пиков
Под музыку орлиных криков.
Земли гранитная щека
Служила ложем ей. Пока
Зима суровая стояла,
Воды в речушке было мало.
Она, по каменной морщинке,
Журчала быстро, но смиренно
И словно ниточки – тропинки,
К ней приводили неизменно.
Но Солнца жаркие лучи
Пронзают зелень ледников,
И вот, сливаются ручьи
С хрустальной стужей родников.
И где же кротость и смиренье?
Не просто сильное теченье –
Свирепый, бешеный поток
Ревёт и мчится. Клочья пены
Летят. И за витком виток
Водоворотами надменно
Река играет. Валуны, несутся
Как песчинок горсть,
И склоны горные трясутся,
Когда, разбушевавшись, гость
Крушит столетние деревья,
Поля, смывая и деревни …
***
Но всё иссякнет. И опять
Пройдут, не замочив колена
Гор дочери, чья красота стучать
Сердца заставит непременно.

5. Встреча
Весна! И звонкие ручьи,
Как те мальчишки-непоседы,
Бегут, как тени от свечи,
Стараясь обогнать соседа.

Хвоинки, листики, сучки,
Схватив, кружат водовороты,
Из скрипок берегов смычки
Струй
извлекают ноты.

Мелодия любви звучит,
От звуков сердце замирает,
И на корнях, в тени ракит,
Ей нимфа юная внимает.
* * *
Немного лет тому назад,
В одной равнинной деревушке
В стогу, что возле хат стоят,
Крестьянка родила девчушку.

Она лежала на груди
Укрыта, хлопковой косынкой,
Над нею Солнца диск всходил,
Мать назвала её Росинкой.

Росинка, Росица, Роса,
Росла, тихонько расцветала,
Её чудесная коса
Свела с ума парней немало.

За что б дивчина не взялась:
Готовить, жать – в любое дело
Росица вкладывала страсть,
Всё у неё в руках горело.

Кивали важно старики:
- Да, знатная растёт невеста!
По оба берега реки
Она прославит наше место.

Наверное, всё так и было б,
Нашёлся б Росице жених,
Она б ему детей родила,
Все радовались бы за них.

Пахали б землю, кур растили.
В час, предназначенный судьбой,
Родные им глаза б закрыли
И проводили в мир иной.

Но даже Паркам неизвестно,
Хоть держат в пальцах жизни нить,
Чьей в этой жизни быть невестой,
Кого и с кем соединить.

Знать, за грехи, послал на землю
Небес Владыка черный мор.
Зашёл он к Росице в деревню,
Вошёл хозяином во двор.

Погостевал, никем не званный,
И дальше двинулся, вперёд,
Тела, оставив в язвах, в ранах
И в хатах вымерший народ.

Росица тоже заболела,
Мутился разум, сильный жар
Сменялся и в ознобе тело
Дрожало. Наконец угар

Болезни страшной чуть утих.
Очнулась девушка и что же?
Господь прибрал её родных.
Лежат. Вся в чёрных пятнах кожа.

Погасла печка. Запах тлена,
Пыль на вещах и на окне …
Луч Солнца, вырвавшись из плена,
Вдруг осветил цветок на пне.

Что за цветок? Не больше пальца
Тычинки, пестик, лепесток.
Казалось, что чуть дунь – завалится,
Но гордо глядя на восток

Стоял он, жизнью смерть поправ.
Собравшись с силами Росица,
Едва рукой в рукав попав,
Оделась, встала помолиться,

Тихонько вышла за порог,
Прикрыла скрипнувшие двери,
Шепнула:
- Упокой вас Бог!
Пошла, куда глаза глядели.
***
Шёл к сёлам выживший народ,
Их жители, боясь болезни,
Несли охрану у ворот,
Что б посторонние не лезли.

А тех, кто умер, иль ослабли,
Шестами сваливали в кучи
И дым костра, клинком от сабли
Взметнувшись, поднимался к тучам.
***
Росица, мимо сёл и градов,
Опустошённых чёрным мором,
Не проходить, стараясь рядом,
Упорно поднималась в горы.

Служила ей трава постелью,
Луна и небо в звёздах – крышей.
Как сладко засыпать под елью,
Цикад ночную песню слыша.

Орехов горсть, десяток ягод,
Ручья хрустальная вода
Смягчат порою бремя тягот
Идущим, знает Бог, куда.

Но в зной дохнут холодным ветром,
От снега белые вершины,
Напомнив – Вслед несёт за Летом
Зима пуховые перины.

Зверьё готовит дупла, норы,
Птенцов готовят к перелёту,
И хоть зима ещё не скоро,
Рой наполняет мёдом соты.

И лишь скитальцы пилигримы
Вручив судьбу и душу Богу,
Бредут всю жизнь неутомимо
Молитвой, осветив дорогу.
***
Однажды в полдень, по тропинке,
Шла девушка с косой чудесной,
Она спустилась вниз, в долинку,
Где водопад пел скалам песни.

Вокруг витал покой и нега,
Пенились струи в котловане,
Над головой кусочек неба
Похож был на сапфир ограненный.

На траву скинула одежду,
Попробовала ножкой воду,
Пошла, идти, стараясь между
Мальков, кружащих в хороводах.

Под струями потёрла кожу
Сорвав пучок травы пахучей,
Присела, опершись на ножку
Ладошкою прекрасной ручки.

Подняв глаза, искала в небе
Певца, что пел на всю округу,
Всю душу, вкладывая в щебет
Он прославлял свою подругу.

С глаз словно пелена упала
И стало всё спокойно так,
Росица сразу осознала –
Господь с небес послал ей знак.

Бывают тяжкие потери
И жить становится не в мочь,
Но только тем, кто в Бога верит
Господь старается помочь!
***
Росица шла, и всё в ней пело,
За поворотом, где скала,
Она едва не налетела
На юношу. Его глаза …

Казалось, что в них лёд искрится,
А в уголках таится смех.
- Скажи, как звать тебя?
- Росица.
А как тебя?
- Меня Улег …
***
Скажите, Вам не приходилось
Жить ожиданьем дивной встречи?
И вот, когда она случилась,
Будь это утро или вечер

Вдруг понимаешь – это чудо,
Проходит по судьбе границей
Так и Улег, не жил как будто
До встречи с Росицей, Росицей.

Росице то же стала ясно –
Расцвёл её любви побег
И жизнь становится прекрасна
Когда с ней рядом он, Улег.
***
Прикосновенье к нежной коже
На щёчках вызывает жар
И волны чуть заметной дрожи,
И в сердце вспыхнувший пожар …

Когда наш мир ещё стар не был,
Бог зверя создавал и птицу
И вывел звёздами на небе:
«Улег! Да возлюби Росицу!».

Где в вышине Волы тащили
По Шляху Чумака Телегу
Персты Господни начертили:
«Росица! Возлюби Улега!».


И воля Господа свершилась:
Сквозь тьмы веков и враны лет
Два сердца, как одно, забились
И встал над ними чистый свет.

Шептали в след «Росица!» травы,
Шептали в след «Улег!» деревья,
«Они прекрасны вместе, право …»
Вслед прошептал им леший древний.
***
Вы,
Те, кто создан друг для друга,
Не бойтесь ничего – любите!
А если бед накроет вьюга
В сердцах тепло любви храните …

6. Охота
Рога трубят, играют кони,
Зажав зубами удила
Бьют в ожидании погони
Копыта. Отложив дела

Их седоки сюда примчали
Забыв про важную работу
Лишь скороходы прокричали
Что будет царская охота.

Лай гончих псов, кобылье ржанье,
Скрип луков в тулах, стали звон.
В телегах казанов бренчанье,
Мельканье лиц со всех сторон.

Но, чу! Ладонь поднята к верху,
Донесся долгожданный звук
И соколы рванули к стерхам
С покрытых турьей кожей рук.

Сигнал! И началась потеха …
Бежало бедное зверьё
Но настигали их со смехом
Стрела, топор или копьё.

Напрасно гордые олени
С главой, увенчанной рогами
Врага искали, в изумленье
Вращая влажными глазами.

Летели стрелы застревая
В ногах, боках и нежных шеях …
Тела их бились замирая,
И кровь текла из ран, как шлейфы.

Напрасно кабаны пытались
Уйти в болота, в леса чащу,
Собак за ними своры гнались
И пасти скалили хрипящие.

А люди, сев коням на спину,
Стальные в них метали жала
Что проникали сквозь щетину
И смерть к ним жалости не знала.

Напрасно Беры сокрушали
Хребты ударом мощной лапы,
Рогатины кольцо сжимали
И пот со шкур кровавый капал.

Зверьё бежало в чащу леса
Уйти пыталось выше, в горы …
Орланда, местная принцесса
Имела твёрдый, гордый норов.

У девушки кончались стрелы
И спутники её отстали,
За ланью вслед она летела,
Копыта по камням стучали.
 
Вдруг сук. Удар и потемнело
В глазах и прервалось дыханье.
На землю опустилось тело
И помутилось в ней сознанье.

Не зная, сколько пролежала
В беспамятстве, глаза открыла,
Её кобыла дико ржала,
А над лицом – медвежье рыло.

Слюна из пасти, Бера лапы
В огромных, как ножи когтях,
От шкуры, бьющий в ноздри запах,
Сковал Орланду дикий страх …

Принцесса с жизнью распрощалась,
Ждала последнего мгновенья …
Но, вдруг Орланде показалось
Что зрит чудесное виденье.

Подходит юноша прекрасный
(Так сложен лишь Шайтан иль Бог!)
Берёт за шерсть рукою властной
И валит зверя наземь с ног.

Встав рядом с нею на колени,
Взял на руки, прижал к груди
Забилось сердце, как олени,
Убитые её людьми.

Сажает лошади на спину,
По крупу хлопает рукой
Поплыли мимо глаз вершины,
И понеслась она домой.

Эмир на радостях – Вернулась!
Повесил только десять слуг …
Орланда, словно бы проснулась,
Глядит взволнованно вокруг:

- Где он? Где мой?
А кто – не знает.
Из глаз текут ручьями слёзы,
Она отца не замечает,
И взгляд эмира стал вдруг грозным.

- Всех лекарей – в её палаты!
Приказ: Остановить недуг!
Не пожалею платы златом,
Кто вылечит – мне станет друг!

А если не сумеют горю
Отцовскому
они помочь
Связать, в мешок, и бросить в море
Иль головы отсечь им прочь!
***
Намёк понятен. Эскулапы
Настой готовят и отвары,
Медвежья желчь, лягушьи лапы,
Из дальних стран везут товары …

Толчётся жемчуг в медных ступах,
Маралий пант, рог носорога,
Озокерит, что на уступах
Находят в гористых отрогах.

Всё нипочём – Орланда чахнет,
Цветок эмира увядает …
В мешках дерьмом и пылью пахнет
А шеи обручем сжимает …

И лекари пошли толпою
В лачугу к старенькой Эндам.
- Склонив колена пред тобою,
Мы просим: Помоги ты нам!

Старуха, осмотрев принцессу,
Смешав с настоем в чаше кровь,
Поставила диагноз веско:
- Неразделённая любовь!

7. Дворец
Эмир сказал и словно стрелы,
На конях взмыленных гонцы,
Летят, спеша во все пределы,
Спешат, летя во все концы.

- Найти того, кто спас принцессу,
Открыл её любви ларец,
Доставить юношу из леса
В столицу, в мраморный дворец.

И вот уже горят селенья,
Клубится в небе чёрный дым …
В слезах и в страхе населенье
Готово к поискам любым.

Из самой дальней деревушки
Доносится благая весть:
В горах, в пещере на опушке,
Один седой отшельник есть.

Однажды мимо шёл прохожий
И видел юношу с медведем,
По описанию похож он.
Гонцы решили сразу: - Едем!
***
Улег нёс хвороста вязанку
Но вдруг упала сверху сеть.
И вот он в ссадинах и ранках
Доставлен и посажен в клеть.

Эмир, сердито сдвинув брови,
Сурово отдаёт приказ:
- Одеть, обуть, отмыть от крови
И снять повязку с его глаз.

- Так это ты, герой тот самый
О ком моя тоскует дочь?
Кого влюблёнными устами
Она звала и день и ночь?

Кто твой отец? Визирь, боярин,
А может знатный воевода?
Живёт в долине, иль горянин?
Какого племени ты? Рода?

- Отец, отшельник и мудрец,
Мы с ним живём в пещере горной,
Не воровали мы овец,
И крест судьбы несли покорно.

Так в чём же провинился я,
К тебе доставленный в оковах?
- Цветок предгорий, дочь моя
Лежит, не говоря ни слова.

Врачи сказали, скоро недуг
Укоротит Орланды дни
И если нам не злой ты недруг,
Прошу, принцессе помоги.

Поговори, побудь с ней рядом,
Станцуйте вместе на балах,
Пройдись вдоль озера, по саду,
А там глядишь, велик Аллах!

Дурман развеется любовный
Как дым осеннего костра,
И станет относиться словно,
К братишке нежная сестра.

За эту мелкую услугу
Я награжу тебя достойно
И ты мне верным станешь другом,
А дальше, можешь жить спокойно.

Захочешь – купишь деревеньку,
Владей, живи, паси овец.
Захочешь – пьянствуй помаленьку,
Торгуй товаром как купец.

Эмира взгляд стал сразу строгим:
- Ну, понял просьбу ты мою?
А если нет, клянусь я Богом,
Живьём тебя в тюрьме сгною!

Улег был из другой породы,
Чем тысячи эмирских слуг.
Дитя природы и свободы,
Он не испытывал испуг.

Но тут увидел он Орланду,
Она смотрела, как на бога …
Улег вздохнув, сказал:
- Ну, ладно!
Останусь, поживу немного.

Эмир, тем временем, придворным
Отдал совсем другой наказ:
- С Улегом внешне быть покорным,
Но между делом, каждый раз,

Едва представится возможность,
С принцессой в обществе, при всех.
Что б показать его ничтожность,
Стараться выставить на смех.

Пусть дочь поймёт: простолюдина,
Как не старайся, как не чти,
Манерам, крепкая дубина,
Лишь в состоянье научить.
***
Идёт обед, все ждут, когда же,
Рукой ухватит варвар кость
И станет грызть и чавкать даже …
Увы! Улег, как знатный гость,
 
Берёт, не уронив посуду,
Соседей не задев локтями,
Кладёт еду себе на блюдо
И режет тонкими ломтями.

В рот отправляет аккуратно,
Неспешно, тщательно жуёт,
Не срыгивает все обратно,
Глоточками из чаши пьёт.
***
К нему идёт седой вельможа,
Отвесив вежливый поклон,
Он вопрошает:
- Ты, возможно,
В игру играешь «Свергнуть трон»?

- «Погиб властитель» - по персидски,
А по иному, «Шах и мат»,
Зовётся за морем «Цин-си-цки»,
То есть, «Гимнастика ума».

Играли мы с отцом порою,
Он научил, как отличить
Слона от пешки и турою,
Как надо по доске ходить.

- Мой друг! Уж скоро сорок лет
На поле шахматных сражений,
Я много одержал побед
И не изведал поражений.

Поэтому, смотри, ладью
Свою с доски я удаляю,
Так только молодость твою
И опыт свой я уровняю.

- Турой дать фору – это славно!
Прими признательность мудрец.
Но только вот, играть на равных
Всегда учил меня отец.

Старик пошёл с «эмирской» пешки,
Улег подвинул к ней свою,
Мудрец пошёл конём. С усмешкой
Сказал:
- Я скоро разорю

Твоих фигур порядок стройный
И заматую короля.
Улег, пойдя слоном, спокойно
Ответил:
- Гвардия твоя

Пока ещё стоит на месте
А, не покинув рубежи,
Не шлите о победе вести.
Не прав я разве? Нет? Скажи.

Следила дворня в напряженье
Как игроки сплетали сети.
Шло на доске умов сраженье.
Кто как пошёл? Кто как ответил?

- Я бью «Эмирскую супругу»,
Но можешь ход вернуть назад.
За это окажи услугу …
- Прости, почтеннейший, вам мат!

Все расходились, наблюдая,
Как над доскою, в первый раз!
Дрожала борода седая
И слёзы капали из глаз.
***
Улег с Орландой шли тропою
Меж кипарисовых аллей,
К ним подошёл, хорош собою,
Эмирский сотник Хан-Гирей.

- Мы все смеялись наблюдая,
Как обыграл ты старика.
Что шахматы? Игра пустая
Лишь только крепкая рука

Да зоркий глаз мужчине нужен.
Проводим ночью мы турнир
И если ты пропустишь ужин,
То ждёт на нём вас наш эмир.

Борьба, метанье стрел из лука,
Сраженье на тупых мечах,
Кто пережмёт чужую руку,
Бег в гору с грузом на плечах.

Короче, всё, что пригодится
Мужчине может на войне.
Улег! Я не хочу хвалиться
Но знают все, что равных мне

Нет в нашем славном эмирате.
Да и в других я не встречал.
Корче, думайте, решайте,
Я приглашенье передал.
***
Наверно понял мой читатель –
За что не взялся бы Улег:
Бороться, бегать ли, метать ли,
Был самый лучший среди всех.
***
Иному б голову вскружили
Дворцом и близостью к принцессе,
Но в памяти Улега жили
Воспоминания о лесе.

Как там Росица? Как наставник?
Волнуются? Нет! Ждут и верят…
И он решил дворец оставить
К друзьям вернуться и к пещере.

Улег не мог уйти как тать,
Не повидавшийся с Орландой.
Хоть не хотелось огорчать,
Но попрощаться всё же надо.

- Принцесса, я не говорил,
Но там, в горах, под облаками,
Меня ждут те, кого любил,
Моя Росица и наставник.

Устав от суеты дворца
Я к ним желаю возвратиться,
А ты, не огорчай отца,
Не забывай Творцу молиться.

И верь, к тебе придёт любовь,
Так много юношей в столице!
Орланда изогнула бровь:
- Росица? Кто она Росица?

Я не встречала меж людей
Принцесс, с такими именами,
И почему ты хочешь к ней?
А то, что было между нами:

Прогулки наши под луною,
О сути жизни разговоры …
Так значит, поиграл со мною,
Теперь спешишь укрыться в горы?

Ну что ж, иди. Но не забудь!
Обид Орланда не прощается.
О боже! Как мне щемит грудь
И ненависть переполняет.

Давай иди, беги скорей,
Забыла я, что каждый знает:
С орлом могучим, воробей,
Под облаками не летает!
***
Улег шёл по лесной тропинке,
Вдруг видит – на пеньке сидит
Старушка, в вышитой косынке
И хворост возле ног лежит.

Видать умаялась, старушка,
Улег ей помощь предложил,
Донёс вязанку до избушки
И снова к дому поспешил.
***
Вот, наконец, родные горы,
Малины заросли, ручей.
Любимую обнимет скоро
И снова будет вместе с ней

Но что это? Трава помята,
Кровь на скале и на кустах
И вещи все в кровавых пятнах,
Разбросаны, не на местах …

Улег зовёт, но всё напрасно.
Вдруг из кустов чуть слышный стон.
Скорей туда. В лохмотьях красных
Его наставник. Вечный сон

Уже спускается навеки.
Улег припал к его груди,
Из глаз потоком, словно реки,
Струятся слёзы:
- Погоди!

Неужто, мудрость и твой опыт
Не смогут раны излечить?
Готов отдать свою жизнь что бы
Учитель! Ты остался жить!

- Улег! Я пожил не напрасно.
Закончив путь земной в бою
С врагами, за людей прекрасных,
Которых как отец люблю.
***
Когда-то, в дальнем эмирате,
Враг захватил богатый город.
Погибли мать, отец и братья,
А я познал и плен и голод.

  Растёр ошейник рабский кожу,
Но закалил мне дух и тело.
Нет, не напрасно жизнь я прожил!
И много в этой жизни сделал.

Однажды, цепь, порвав руками,
Таких же, как и я рабов,
Крушивших в катакомбах камни,
Освободил я от оков.

Мои войска прошли по странам
Разрушив жалкие границы,
Как стены тонкие тараном,
Но я решил остановиться.

Я стал правителем. Мой гарем
Насчитывал две тыщи жён.
Я был хорошим государем
Но чем-то страшным поражён.

Мои ровесники седели,
Потом тихонько умирали,
А надо мной века летели,
Но старился ли я? Едва ли.

Я бросил трон, пошёл скитаться.
Был лекарем, купцом, поэтом.
Смерть не страшна, страшней остаться
На свете одному. При этом

Увидеть гибель эмирата
Который сам однажды создал
От чужеземного солдата.
И взор свой обратил я к звёздам.

Я думал, смерть меня забыла,
Я поседел лишь век назад.
Во мне ещё осталась сила
Когда приехал к нам отряд.

Я защищал, как мог, Росицу
И если бы, не посох – меч!
Наверно, я бы смог отбиться.
Теперь, придётся в землю лечь.

Улег! Попробуй, если сможешь,
Плотнее обхвати руками
Плиту, что служит нашим ложем
И отодвинь в сторонку камень.

Под ним найдёшь меч и доспехи,
Надень скорей и смело – в бой!
Желаю я тебе успеха.
Прости. Прощай и Бог с тобой!
8. Мститель
Надев воителя доспехи,
За пояс, сунув острый меч,
Улег устало, смежив веки,
Решил под деревом прилечь.

В сон провалясь, как в снег зимою,
Лежал. Под головою руки.
Вдруг встрепенулся беспокойно,
Тревожные, услышав звуки.

Сердито заворчал мишутка,
Зафыркали вблизи олени,
И, разъярённый не на шутку,
Секач затряс кустом сирени.

Пробив тропу через орешник,
К Улегу выехал отряд.
На конях, двигаясь неспешно,
Застыли полукругом, в ряд.

Эмирский сотник, усмехаясь,
Спросил:
- Ну, где же твой Наставник?
Хоть и погиб старик сражаясь,
Но девку во дворец доставят.

Подумаешь, какая гордость –
Эмирским отказать солдатам,
За что и получила в морду,
Так ведь сама и виновата!

Пусть во дворце приставят к делу –
Пасёт свиней, бельё стирает,
А что б не пропадало тело –
Солдат ночами ублажает…

Улег застыл. Душа кипела,
Но члены охлаждала бронь,
Миг, и рука его взлетела,
Меч, словно сам скользнул в ладонь.

Прыжок, удар и покатилась
Коням под ноги голова,
Из шеи кровь рекой струилась
И замерли во рту слова.

Святая ненависть берсека
Его вела в последний бой,
Когда неважно человеку
Останется ли он живой.

Улег кружился отражая
И нанося удары сам,
Враги валились замирая
Подобно присмиревшим псам.

Медведь, подмяв врага, ударом
Ломал противнику хребет,
Секач, так звавшийся недаром,
Нанёс коням немалый вред.

Его клыки, как два серпа,
Крушили ноги, ребра, шеи.
Рогами, сбив людей с седла,
  Топтали их в траве олени.

Но вот, всё замерло. Поляна
Истоптана, в крови трава …
Лежат гвардейцы в страшных ранах,
Их командира голова

Под пень трухлявый закатилась.
И умирающего крик:
- Эмира воля не свершилась,
Так будь же проклят, бунтовщик!

Улег встряхнул мечом и капли,
Сорвавшись с лезвия, легли
Как у взлетевшей в небо цапли
Подкрылки, в алый цвет зари.

- Я никому не делал зла,
Живя в горах в уединенье.
Когда любовь ко мне пришла,
Ей посвящал стихотворенья.

Кого в душе я звал отцом,
Убит. Любимая в руках эмира …
Проклятье над его дворцом!
И я на меч сменяю лиру!
***
К Улегу шли со всей округи
Те, кто считал врагом эмира,
Одних, его искали слуги,
Что б шею обручить с секирой.

Другие шли, что б кровью алой
Смыть нанесённые обиды
Несправедливою опалой,
Наветами святош мюридов.

Шли витязи и шли декхане,
Шли пастухи и шли бродяги,
Охотники и горожане,
Через леса, через овраги …

Шли те, по чьим плечам гуляла,
Надсмотрщиков эмирских, плеть,
Казалось, что земля стонала:
- Эмиру смерть!
Эмиру смерть!
Эмиру смерть!

Шли, по пути сбиваясь в стаи,
Шли, забираясь выше в горы,
Шли, в небе, по утрам встречая
Улыбку алую Авроры.

Собрались в горных сёлах люди,
В ком продолжала кровь кипеть,
Без долгих слов и без прелюдий
Готовые на бой и смерть …

И в страхе дрогнули долины
Когда Улеговы отряды,
Сошли, как снежные лавины,
Снося эмирских войск преграды!

Готовятся гвардейцы к сече,
Сойдутся, грядет жаркий бой,
Ватаги тают, словно свечи,
Бегут. Противник за спиной.

В ущельях скроются отряды,
Перед гвардейцами – стена,
Лес, пик и копий.
- Стой! Засада!
Но поздно! Стрелами спина

Усыпана. Как у ежа иголки
Торчат, пробив кольчуги стрелы,
А топоры, как зубы волка,
Готовы мясо рвать из тела.

Пехоту шлёт эмир в атаку,
Улег удар наносит с флангов,
Не выдержав напора, в страхе
Бегут гвардейские фаланги.

И вот под стенами столицы
Улега войсковые части,
Эмир заставил всех молиться
Об избавленье от напасти.

Улег шлёт жителям посланье:
«Я не убийца, не злодей.
Согласно Господа желанью,
Был найден лучшим из людей.

Я рос в горах, в прохладных рощах,
Мне встретить довелось любовь …
Меня не трогать было проще,
Но ваш правитель пролил кровь.

Убит Наставник мой. Невеста
Похищена и во дворце эмира.
Клянусь, с землёй сровняю место
Чертогов вашего кумира.

Пролью я вашей крови реки,
Из черепов сложу курганы,
Пусть мои верные абреки
О вас затупят ятаганы.

Кто не спешит попасть на небо
С семьёй, в ближайшую субботу,
Кто хочет зрелища и хлеба,
Пускай откроет мне ворота».

Мы все герои, если дело
Касается лишь нас самих,
И вот, как только солнце село,
Надёжно спрятав всех родных,

Убрали жители запоры
И смазав петли густо жиром,
Ворот, открывши тихо створы,
С Улегом двинулись к эмиру.
Едва лишь первые лучи
Коснулись маковок дворца,
Окрасив небо в цвет парчи
И песня звонкая скворца

Из поднебесья зазвучала,
Эмир к окошку подошёл,
Внизу стояла и молчала
Толпа. Из копий частокол,

А впереди с мечом Улег,
Владыка мигом разъярился
- Пора покончить с ним навек!
Схватил свой меч и вниз спустился.
***
Лицо в лицо, глаза в глаза,
В защите ищет меч прореху,
Противники хитрят, кружат,
Сейчас обоим не до смеха.

Звон стали, лезвий льдистый блеск,
Атака в ноги, отступленье,
Атака в шею, словно всплеск,
Вновь кружатся и ждут мгновенья.

Удары сверху, слева, справа,
Плечо Улега кровоточит.
К финалу близится забава,
Но отступать никто не хочет.

Улег, внезапно поскользнувшись,
Как срубленный дубок упал.
Эмир, победно усмехнувшись,
Свой меч блистающий поднял.

Но как стрела, сорвавшись с лука,
Герой вскочил, и … совершилось!
Лицо эмира страшной мукой

В преддверье смерти исказилось.
Пронзил меч горло. Из аорты
Потоком алая струя …
Миг, и упал правитель гордый
Шайтан к себе его принял.
***
- Прости отец! Я виновата,
Не слушала твои советы.
Доходят звуки, как сквозь вату,
Сквозь слёзы не пробиться свету.

Лозой увитая веранда
Людские взоры приковала
Стояла гордая Орланда,
В руке блестел клинок кинжала.

А рядом, милая Росица,
Ладони связаны тесьмой,
- Теперь ты можешь веселиться
И радоваться, недруг мой.

Когда в лесу, себе на горе,
Тебя случайно повстречала,
Любовь и счастье, словно море,
В душе моей забушевало.

Но выбрал ты простолюдинку,
Отверг принцессу милый мой,
И сердце превратилось в льдинку,
И потеряла я покой.

Отец убит. Страна в раздоре,
Своей я подчинюсь судьбе …
А всё, из-за девчонки горе,
Ну что ж, бери её себе!

Блеск стали и всеобщий вскрик,
На платье, на груди Росицы,
Как роза, красный круг возник,
И перестало сердце биться.

- Узнай и ты, что значит боль,
Когда любимого теряют,
Как ран сердечных, горя соль
И слёзы углем разъедают.

Отец! Иду вслед за тобой!
Пусть демоны придержат дверцу.
Орланда твёрдою рукой
Своё пронзила сталью сердце.
***
Рванув рубаху на груди,
Встав над Росицей на колени,
Улег просил: - Не уходи!
Побудь со мной ещё мгновенье!

Напрасно! Милые глаза
Закрылись. Замерла улыбка,
Скатилась по щеке слеза,
Блеснув на солнце, словно рыбка.
***
Старик, чья голова, как снегом
Усыпана, народ раздвинув,
Неспешно подошёл к Улегу
Склонив в поклоне низко спину.

- Герой, скажи, откуда этот
На твоей шее амулет?
И где ты, странствуя по свету,
Нашёл его? Дай мне ответ.

Не вовремя мои вопросы,
Но ты обиды не таи,
Тяжёлый груз дай с сердца сбросить,
Важны ответы мне твои.

- Мудрец нашёл меня зимой
Тому назад семнадцать лет.
Лежал, сжимая, я рукой
Вот этот самый амулет.

Со мною рядом – мёртвый воин,
Наверно, брат или отец
Он встретил смерть в бою достойно,
С мечом в руке приняв конец.

Его доспех на мне одет,
Булатный меч, как прежде, остр
Хранит меня мой амулет,
Ответил я на твой вопрос.
- Переплетенье разных судеб,
Воспоминанья будят боль …
Прошу вас, выслушайте люди,
Здесь, перед вами - наш король!

Я был советником эмира,
Чей справедливый, добрый нрав,
Для нас служил опорой мира,
Защитой наших с вами прав.

Он наши укрепил границы,
Ему служить был каждый рад,
Народ спокойно мог трудиться,
Но у него был младший брат.

Завистник, с чёрною душою,
Жестокий деспот и тиран,
Мечтал о власти над страною
И был опасный интриган.

На брата брат пошёл войною,
Но не в сражении открытом,
А ночью, подлою рукою,
Был прежний наш эмир убит им.

Наследника плащом укутав,
Мой сын коня направил в горы.
А новый наш эмир, под утро,
За ним послал погоню споро.

С тех пор, не слышал я о сыне.
И он, не присылал мне вести
Я ничего не знал доныне,
Пропал мой сын с погоней вместе.

Мы все считали, что наследник
Погиб. Но вот он – перед нами!
И справедливое возмездье
Совершено его руками.

Я узнаю доспехи сына
И меч, что сам ему вручил …
Старик согнул в поклоне спину:
- Улег! Господь тебя хранил!
Скорбим и мы с тобою вместе,
Не скроем слёзы на глазах,
И молим, что б твоей невесте,
Дал в Джане место наш Аллах!

Ты потерял свою невесту,
Но завтра же, красавиц рой,
Придут сюда, на это место,
Мечтая стать твоей женой.

По мановенью твоей брови
Победоносные отряды
Прольют врагов потоки крови,
Пройдя весь мир с тобою рядом.

Под вашей мощною пятою
Прогнуться горы, вздрогнет мир …
Народ и армия – с тобою,
Так правь же нами, наш эмир!

Улег, обняв рукой Росицу,
Сказал: - Я слышал твой совет.
Сейчас мне надо удалиться,
Вам завтра утром дам ответ.               
9. Отшельник
В горах Авзацких снова снег
Лёг на леса и перевалы.
Шёл одиноко человек
Через леса, через завалы.

Седые космы, тусклый взгляд,
Могучие поникли плечи,
Вёл сам с собою разговор
С другими, избегая встречи.

- За что, скажи, за что, Всевышний,
Её забрал на небеса?
Не до целованных губ вишни,
Весны зелёные глаза …

Тростинка стана, мрамор белый
Её прохладных, нежных рук …
Скажи, что я такого сделал?
Как избежать мне этих мук?

За ним неспешно брёл медведь.
Порой, снег, слизывая с лапы,
То отставал, чтоб замереть,
То, догоняя косолопо.

Пройдя сквозь каменный разлом
Попали в узкую долину,
Малины заросли кругом,
Родник пробился через глину.

В скале в пещеру вход – овал
В ветвях деревьев ветер свищет
Улег подумал и сказал:
- Вот наше новое жилище!

Зимой от стужи защитит,
Подарит в летний зной прохладу,
От взоров скроет нас гранит,
Что нам ещё от жизни надо?

Товарищ всех моих забав,
Остаток лет наш здесь пройдёт,
Пока Господь, от нас устав,
Костлявую к нам не пришлёт …

 И может – милостив Творец –
Покой, излечит душу мне,
На небе встречу, наконец,
Ту, что любил я на земле!

Эпилог
10. Река
 Река текла через века …
 На берегах её народы
 Сменялись, уходя в забвенье.
Точило горные породы
Реки бурливое теченье.
Она так много рассказать
Могла желающим послушать,
Не сложно – взять и помолчать
Открыв навстречу слух и душу …
Прикрой глаза, тихонько сядь
И ты реки услышишь пенье
И сундуков историй кладь
Тебе откроет вдохновенье.
Вот здесь – про дружбу и измены,
Вот здесь – про сотворенье мира.
Меняют персонажи сцены,
Под звуки струй прозрачной лиры.
Встают минувших дней герои,
Красавицы ушедших лет,
Злодеи, злобною рукою
Затмить пытавшиеся свет.
Проходят Боги, звери, люди …
Смеёмся, плачем и грустим.
Возможно, сложатся так судьбы,
И мы присоединимся к ним.
Какой мы отзовёмся болью?
За что придётся нам страдать?
За что, скажи, о нас с тобою
Должны потомки вспоминать?