Парижский альбом

1. ИЗНУТРИ

Свет плещется в кюветах переходов,
под вывесками роет ямы
малиновые, ёлочные, дынные,
пивные, винные… Куда текут расходы,
где ты наверняка звезда экрана,
и где твои поля скорее минные,
чем райские, иначе – елисейские,
и где летают птицы фарисейские.

Все взорвано аж сорок лет назад.
На Сен-Жермен-Де-Пре уже все серо
и вкатано в асфальт: цветной мелок
тебе пыльцу на крылья, мотылёк,
положит, нарисованный, стократ
затоптанный, но стопроцентно vero!
Когда-то целовавшийся студент
на баррикаде отхватил момент

в истории. В истерике поток
автомобильный объедает Сену,
и Жанна д’Арк на золотом коне
и золотой одежде, поперёк
потока, не простившая измены
своей очаровательной стране,
кидает, как перчатку, взор
горящий как церковный приговор.

Как непростителен для путника Париж!
Осенний снег на лавре и ливрее –
на Тюильри и на отеле Риц –
сплошное перекрашивание крыш:
мело белым-бело – еще белее –
белее некуда! Мельканье белых спиц!
Вязание свое бросают Парки
на брошенные стулья в длинном парке.

В Париже нету жизни ни на су.


2. РОМАНС

В Париж на праздник божоле
вернулся импрессионист –
на тополевом помеле
недометённый желтый лист.

Каштанов тон как у Коро,
мелеет небо у Милле,
и на протянутой сырой
руке бульвара – божоле!

По ягоды ушли кафе,
вдохнули сырость брассери,
и трубы в желтых галифе
скулят и лают до зари.

И в этом звуке золотом
уж не любовь и не мечта,
а то, что следует потом –
опустошенье, маета.

И до отчаяния кисть
пока его не довела,
одной лишь, импрессионист,
ей верит, сжатый добела.

Она к ногам уложит тень
и черной тушью обведет
дома, откуда вытек день,
куда любовь не снизойдет.

Под угольную черноту
ссужают краской и холстом.
Он не зовет свою мечту –
все нарисуется потом.


3. ПРОЗА

Шарль де Голль. Погода. Мерзко.
Долго грузятся в Бахрейн.
Забастовка. Лица резки.
Неприветливы. Скорей
бы в сиденье самолета!
Пиво, соки – что еще?
Облака, мечты, газеты,
солнце – славно! Поглощен…
Пристегните! Пристегнули.
Замелькали огоньки –
угли, звезды, пчелы в улье
(это бабы, мужики).
На шоссе автомашины,
над шоссе летящий гул –
это мы! Шасси. Вершины
тополей и – караул!
Сели. Вот моя тарелка.
Вот проспекта поворот.
Вот Васильевская стрелка.
Слава Богу, Новый год!

декабрь 2005