огромное снежное

тоскливых метаний открылся слащавый полог, и я
полюбил эти окна и двери, и я
постучал в эти окна и двери,
стучал, и стучал, и стучал, и стучал, и
когда наконец я проснулся, то не было утра,
а был только снег, я стучал в этот снег,
я стучал в то, что ниже, я стучал совсем низко,
и вот он, ответ – над моей головой поднимается зыбко
и грязно вонючий железный рассвет.
я стучал в это небо, холодное, тяжкое,
низкое, резкое, глупо-мятежное,
и я видел, летели в нём гробья упряжкою,
и, слипаясь, впадали в огромное, снежное.
и зачем мне тоска, если пусто за стёклами
и никто не стоит у меня за спиной?
и к чему этот холод, и петли, и блёклое
небо, за которым мой лик неземной?
это падаль! я смрадом прочистил жестоко
ноздри себе и тебе, и холодными
вьюгами я изнутри к тебе вырвался,
громко свистя за своей головой,
разбиваясь, взлетая и снова взлетая, и
снова вопя, и кружась, и стуча!
ты не сможешь смахнуть меня, как ни старайся,
словно снег, с белоснежного злого плеча.

(30 декабря 2005 г. 19:37)