Сотворение мира. Книга Ирколоса

То было время, когда мир был юн,
Жемчужиной горел во тьме холодной,
Опутанный волшебной вязью рун,
Нетронутый, прекрасный и свободный.

Ещё покой лесов стальной топор не трогал,
Не слышно было речи орков и людей,
Лишь шёпот ив, лишь шум речных порогов,
Лишь голос соловья в плетении ветвей...

И только эльфов первозданный род
Жил средь лесов дремучих и бескрайних,
Внимая звону ручейка хрустальных вод
И крику чайки, что над морем столь печален.

И в небесах, как Солнца свет сияя,
Ещё видна была волшебная страна,
Богов обитель у порога Рая,
Та, что была Элирной названа.

Там правил Элмин, лорд Небес могучий,
И друг его - Арг Лендор Илланир;
Один был ясен, словно Солнца лучик,
Другой ведал путь ночных светил.

Однажды Лендор, средь полей небес гуляя,
Прекрасную узрел Илмариэль,
И сердце бога вспыхнуло пылая,
Искрясь, кружась как звёздная метель.

Глаза их встретитлись и небо стало ярче,
Их руки, словно ветви ив сплелись,
И было двух сердец биенье Солнца жарче,
И сокол взмыл в сияющую высь.

И вскоре Лендор Илланир вернулся
В Эллирну, и в кругу своих друзей,
Отпив из кубка, встал и улыбнулся,
Назвав Илмариэль невестою своей.

И Элмин пир устроил в честь помолвки,
И сладкое вино лилось рекой,
И песен дивных было спето столько,
Сколько цветов бушующей Весной.

И лишь один угрюм был и печален
Небесный всадник, рыцарь Эдиен,
Одетый в сумрачный доспех из предрассветной стали,
И на челе его сгущалась боли тень.

Всем сердцем он желал Илмариэли
Одеть на палец брачное кольцо,
Но не ему звенели свадебные трели,
И не в его глядит она лицо.

"Будь проклят, Лендор!"- Эдиен воскликнул
И, запахнувшись в тёмно-красный плащ,
Поспешно брачный пир богов покинул,
Унёсся на грифоне, словно чёрный грач.

Тогда, покинув звёздную Элирну,
Спустился Эдиен в чертоги Тиамат,
Туда, где жуткий Сет, вгрызаясь в корни мира,
Дорогу сторожит к горнилу адских врат.

И он явился перед тёмною царицей,
Что к трону своему прикована была,
И, поклонившись ей, сказал:"Пусть месть моя свершится,
Лишь только помоги мне, Королева Зла!"

Но Тиамат печально улыбнулась:
"Нет зла во мне, лишь только боль и тьма,
Страдание моё на вечность растянулось,
И трон мой - ненавистная тюрьма.

Я, как цветок, пл свету стосковалась,
Стань рыцарем моим, моей Любви рабом,
Забудь другую, что с другим осталась,
Сейчас целуй меня, мы отомстим потом."

И Эдиен, царицей очарован,
Как вяз подрубленный упал к её ногам,
И был навеки тьмой, как цепью, скован,
Как только обнял Королевы Ночи стан.

И Тиамат открыла адские ворота,
И легионы бездны встали перед ней,
Визжали бесы, лаяли до рвоты,
Ярился Севиульф, зловонный царь свиней;

Ваал-Зебаб, владыка мух навозных,
Ощерил пасть, истёкшую слюной,
И Орлик, властелин ифритов грозных,
Пещеру подпирал рогатой головой.

И Эдиен стал полководцем армии проклятья,
И содрогнулись болью небеса,
Когда коснулись их зловещие заклятья,
Погасли над землёю ясных звёзд глаза.

И кровь богов Элирну обагрила,
Стал тёмным мир, и света берега
Орда чудовищ вонью смерти затопила,
Жизнь обрывая острием клинка.

Но вышел Элмин с воинством Элирны
На поле брани в солнечной броне,
И Лендор Илланир по небу нёсся в вихре
На восьмикрылом боевом коне.

Две армии сошлись и сталь столкнулась с сталью,
Смешалась чёрная и голубая кровь,
И небеса подёрнулись смертельною вуалью,
И месяц ясный удивлённо поднял бровь.

Исход решён, закончилось сраженье,
В оковах измождённый Эдиен,
Но миллионы тел лежать остались без движенья,
Бессмертные, познали смерти ядовитый тлен.

Тогда Арг Ирколос, что знаменосцем света,
Был в битве, в землю меч вонзил.
Снял шлем, и луч кровавого рассвета
Его чело багрянцем озарил.

Вот друг его, единорог игривый,
Лежит недвижно, выпучив глаза,
И кровью вымазана шёлковая грива,
И на щеке кровавая слеза.

А вот грифон, что песни пел с ветрами,
И с Ирколосом в замке пил вино;
Не дышит...брюхо вспорото когтями...
Ему взлететь уже не суждено.

Вот эльф раскинулся, без носа и без уха,
Ещё шевелится, беззвучно шепчет рот,
Над ним огромная, разрубленная муха,
Мертва уже, а эльфа всё жуёт.

Вот сапожок валькирии знакомой
Из пасти демона убитого торчит,
Разорванный кентавр, без крыльев птица грома,
Русалка без хвоста лежит...

Тогда Арг Ирколос, что знаменосцем света
Был в битве, знамя света отшвырнул,
И молвил Элмину, что праздновал победу:
"Ты радуешься, Элмин? И чему?

Тому ли, что друзья мои отныне
Уже не будут видеть свет небес?
Тому ль, что всё здесь пахнет мёртвой стынью;
Не видишь, море крови разлилось окрест."

"Я не пойму...Меня ты обвиняешь."
Ответил Элмин, гневно хмуря бровь,-
"Ты верно ничего не понимаешь,
Не волею моей пролилась эта кровь!"

"Не ты ли"- богу Ирколос ответил,
"Был мужем некогда царицы Тиамат,
И власти возжелав сильней всего на свете,
Заклятием связав её отправил в ад?"

"Не власти захотел я, но порядка"-
Ответил Элмин-"Иль не помнишь ты,
Как мир сгорал в Хаосе без остатка
Под властию желаний темноты?"

"Но ты жесток был слишком, и жестокость
Твоя теперь пролила эту кровь"-
Так молвил Ирколос-"Ты сам не помнишь видно,
Что миром правит не порядок, а Любовь!

Не буду я служить кровавой тряпке"-
Арг Ирколос из лужи крови знамя взял
И бросил Элмину под ноги:"Лорд Порядка,
Прощай, меня порядком ты достал."

"Валяй"-Арг Элмин хмыкнул и вернулся
В свой замок в честь победы пить вино,
Арг Ирколос же птицей обернулся,
Элирны свет оставив за спиной.

И приземлился он на острове пустынном,
Где в скалы билась пенная волна,
Там в роще у горы, в дворце из песен соловьиных,
Жила была красавица одна.

Астартой названа была она с рожденья,
Белее молока, а волосы черней чем ночь,
Прекрасна и таинственна как наважденье,
Лесов дремучих и земли весенней дочь.

И Ирколос в лесу её заметив,
Был как стрелой Любовью поражён;
Он, словно мотылёк при бледном лунном свете,
Костром её был очарован и сожжён.

Как дикий вепрь к Астарте Ирколос метнулся,
Она же отскочила, словно лань,
От рук его проворно увернулась
И в чащу леса резво унеслась.

Тогда Арг Ирколос кентавром обернулся
И около ручья её настиг,
Но только лишь плечом её коснулся,
На острове кентаврий род возник.

Она же обратилась рыбкой юркой,
Тритоном он с серебрянным хвостом,
Тогда русалки родились с блестящей рыбьей шкуркой,
Сирены с сладким и манящим голоском.

Астарта ящеркой между корней струилась,
А Ирколос вараном вслед спешил,
Тогда род ящеров и василисков появился,
Чьих цвет подвижный шкур так взгляду человека мил.

Она же птицей в небеса взлетела,
Он то драконом, то пылающим орлом,
За нею нёсся через горы смело,
Драконам и вивернам став отцом.

Он фениксом за ней спешил, в ночи огнём пылая,
Кометой быстрой, сам в Любви горя,
Она единорогом в чаще сумрачной скрывалась,
Глаза горели ярче янтаря.

Он не догнал её...В отчаяньи усталом
Уснул, в бреду забылся он под дубом мрачным;
Она сама пришла к нему, как звёздочка упала,
Прекрасна словно день и ночь в наряде брачном.

Тогда все дети их пришли на пир венчальный
Под сень лесов у озера Сирен,
И ангелов был слышен голос дальний,
И пела песни им Звезды Полночной тень.

С тех пор они в дворце подгорном жили,
Под пиком, что Драконьим назовут,
Покой их псы Тиндала сторожили,
Чьи зубы камень словно листья клёна рвут.

Теперь же, говорят, что Ирколос с Астартой,
От бега бесконечных дней устав,
В опочивальне спят на острове скалистом,
В глубинах гор, на ложе из душистых трав.