Один урок философии

Маер уверенно облокотился на облупившийся подоконник. Привычным движением распахнул окно. В аудиторию тотчас же ворвался свежий, зимний ветер. Зачётная неделя уже начата. Студенты бегают по институту, схватившись за головы, судорожно подтягивают и/или замаливают "хвосты". Преподаватели -- не лучше. Столь же оголтело носятся с ведомостями, оббивают пороги в деканате... И только Маер Вальдемар Авари абсолютно не суетится. Философ сам себе улыбнулся. Мысленно похвалил себя за спокойствие, хладнокровие. Большая перемена. План занятий был составлен ещё ночью. Институтская "верхушка" принципиально не лезла в дела доктора философии.
Маер провёл грубой, широкой ладонью по серебристо-седым волосам. Между пальцами остались несколько блестящих нитей...
"Лысею ведь. Странно... Время... Никогда не замечал его бег. Прийдёт час, и оно не заметит обрыва моей жизни. Что я сделал? Что успел сделать? Выучится... Просто выучится. Жить. Попытался жить. Теперь вот, других жизни учу на примере великих умов давно сгинувшей древности. Смешно... учу тому, что сам не понимаю... От Гераклида до современности люди не очень-то изменились. Только социальные образования теперь называются не империями, а государствами. А слово "деспотизм" заменило слово "демократия". Слова заменились, извратились, утратили прежнее значение... А смысл остался тем же ещё с первобытных общин. Сколько ты стоящего у власти не называй президентом, его тиранско-сволочная сущность по отношению к собственному народу не умалится. Раньше войну вели за веру, теперь -- за нефть. Игры больших политиков. Большие игры... Простые люди от веку были мелкой разменной монетой в таких баталиях. А потом по "ящику" наплетут много сладкой, патриотической лжи, и стадо тупых баранов в неё поверит. Тупых баранов... Именно... Народ имеет то правительство, которое его имеет. На примере моей родной Украины видим, что правительство народ имеет с неимоверным энтузиазмом. Нет. Это не оранжевая революция. Даже не оранжевая чума. Это белая горячка. Белая горячка вздорной, крикливой толпы. Выбрали... Демократическим методом... Дали десять гривен алкашу в зубы, и он дни и ночи напролёт стоял с транспарантом в поддержку известно кого. А сколько было разговоров!!! "-- Вовочка! Скажи нам пожалуйста девиз французских революционеров! -- Швабода! Лявенство! -- Молодец. Пять!". Люди везде одинаковы. И почему мои соплеменники-украинцы за чёрте сколько лет так и не научились думать? Для этого ведь не нужно заканчивать университетов, и писать пространные докторские работы... Алкаш, значится, выстоял-выстрадал свою "демократическую" десятку, а я отгребаю. За него отгребаю всю ту "демократию", которую тут "развели". Сегодня опасно даже вспоминать, что я тогда стоял под невзрачно-серым небом, с синей лентой в волосах. У нас свобода слова, разумеется... Я могу проклинать текущую власть прелюдно. Потом меня просто засудят, как какого-нибудь правительственного деятеля. Все кто против "оранжевой власти" -- суть преступники. И поминай, как звали. Старею. Седею. Вздорным стал... Как в молодости... Злюсь даже... Иногда... Значит не умер ещё... Значит рано ещё... Не вся седая грива выпала. Голос не охрип, а мозги не пропитал маразм" -- и, словно бы в завершение мыслей Авари, подло протеренькал звонок.
Студенты и студентки медленно просачивались в аудиторию. Кто-то как всегда припаздывал.
Семинарское занятие начиналось. Маер хрустнул пальцами, не отходя от всё ещё открытого окна проговорил:
-- Сегодня, дамы и господа, я приготовил вам принеприятнейший сюрприз. Свободное выступление. Кто-то из вас будет вести пару вместо меня. Если в течении минуты я не увижу первого добровольца, буду вызывать по журналу.
По рядам студентов прокотился испуганный рокот. Непреклонность Авари уже давно стала легендой для института.
Невысокий парень, с серым, незапоминающимся лицом, шумно отодвинул парту. Вышел к доске:
-- Рихтер Розенкранц. Желаю выступать.
Маер сам себе мысленно поставил пять баллов. Из тридцати человек нашёлся-таки один. Самый смелый. Самый дерзкий. Самый гордый.
-- Отлично, Рихтер! Какая у тебя тема?
-- Маер Вальдемар... Моя тема: философские концепции Фридриха Ницше. И актуальность ницшеанской философии для современности...
"Хорошо, Розенкранц. Староста как всегда вытянул всех за уши. Я, кажется, начинаю понимать, почему все они так любят тебя. Просто ты тиран. Объективный. Справедливый. Не склонный идти на уступки. Сложную тему взял. Впрочем, за прошедший год, который он тут проучился, Рихтер никогда не брал лёгких выступлений. Именно потому его слово студенты между собой называли "тяжёлым". Преподавательский состав тебя ненавидит. Из-за гордыни, упрямого нрава, да и просто за острословие. Рихтер Влад Розенкранц. Ты напоминаешь мне барда. Из старых легенд и сказаний. Барда, каким он должен быть. И я верю в тебя. Люди потянутся к тебе. Может быть, ты сможешь изменить наши жизни? На гордецов, подобных тебе, все мои надежды. Вы не дадите стране умереть. Один человек -- уже достаточно, чтобы изменить мир вокруг. Я помню тебя. Помню синие нашивки на рукаве, и яркий, бесноватый взгляд. Помню, когда там, на Площади, мы были не Авари и Розенкранц, а просто Маер и Рихтер. Помню, как мы вдвоём пытались доказать окружающим очевидность их ошибки..." -- прокручивая в своём сознании такие мысли, Авари кивнул, давая студенту право высказать свои мысли...