Похожий на желудок грот

Похожий на желудок грот
улыбчив путникам входящим,
зал испещрён мерцанием вод,
хрустальных, в танце нисходящем.

Колонны шепчут о богах,
о душах, севших в двух шагах,
о демоне, под сводом спящем.

Летучих нет мышей и тварей,
сребристые искрятся лазы,
хрустальная лебедь ли, сова ли,
а друзы усыпают вазы.

Вниз повисает голова,
тусклее луч, а синева
нам стелет жёсткие матрацы.

Тяжелый разорвав покой,
мы нарушаем ход законов,
солдаты мрака, трудоголики,
в чумазых касках без погонов.

И духи, уступив места,
порхнули по углам и тайно
метнули по стенам драконов.

Проклятие - петельным узлам!
Нам уготована засада.
Неужто не услышим гам
щегластых птиц земного сада?

Кровавит, режет лазурит,
на непонятном говорит,
шипит кембрийская рассада.

И вот уже манит тупик,
где дружат скрюченно скелеты,
кирки ненужной маховик
заброшен, россыпью - монеты.

Где - ясно различимый крик,
осклабленной ухмылки лик,
и черепа блестят раздеты.


…

О, холод! Тонкие лезвия бритв
нас заставляют думать строже,
мигает луч, ещё горит,
его червей сомнения гложут.

Здесь скальпель – кромкою нефрит,
глаза ослепшие, а спирт
водою льём на мёртвую кожу.

Гора, гора, ты нас взяла!
Летит в расщелину зубило.
Верёвку проглотила мгла
в коробке чёрного факира.

Тень осторожная пришла,
хрустит осколками стекла
в дрожании хладного эфира.

Надежда, ты ещё жива,
в темь угольком последним тлеешь,
любовь, которая влекла,
ты об земле теперь жалеешь.

Гуляет в залах тишина,
то мраку – верная жена,
их ложе, верное, ты разделишь.

О, солнце! Каждый миг тебя
мы вспоминаем вслух, рыдая,
твои лучистые края,
восходят нежно, взор питая.

Мы – дети, дети – ты и я!
Верни же нас к себе земля,
поутру, как цыплят, считая.


18 октября 1998 г.
г. С-Петербург