Жест благородства не уместен

Жест благородства не уместен.
Под жмых оставлено гумно.
Поём раздольные, дивные песни,
но глушим дряное вино.

-Когда же станет не темно?-
наивно вопрошаю к деду.
Но облака плывут по небу
давным-давно.

Ах, пессимист, наивный малый,
когда же бросишь мир чернить,
и сможешь взглядом аксакала
с высот прекрасное очертить?

Довольно предаваться дрёме
у печки старой, раскалённой,
тоской за сны платить.

Что ж, соберу патроны, лыжи,
к плечу – дедулин карабин.
И выхожу тропить до рыжих,
в поля, на брошенный овин.

Снег серебрится. Наст хрустит.
Политиканство, Кремль, дебилы –
- далече. Взяв кривые вилы
в овине выгребаю скит.

Засада. Сало. Термос. Чай.
Жду рыжехвостых, хитроглазых,
а под тулупом мышь, как в праздник,
пищит, забывши про печаль.

Ах, серый, пламенный комок!
Тебе не ведать смерти ныне.
Позёмка лёгкая. Палец стынет.
Снимая спусковой замок.

Мир ясен, словно снежная пыль.
Как танец манковых крупинок –
- над чёрной мушкой карабина
взметнувших лёгкую кадриль.


5 октября 1998 г.
г. С-Петербург