Остроумнейшая страсть

 На Стихире слишком много окололитературных (или вообще нелитературных) дрязг, мимо которых предпочитаю (как и абсолютное большинство других авторов) пробегать на расстоянии: сунул клюв, оценил, высунул обратно. Обладая довольно часто (не всегда, конечно) трезвым умом, считаю, что время рассудит, кто прав, кто не прав, кто охотник, кто заяц. Однако вот вам взгляд со стороны.
Про хамоватость наших рецензентов писано неоднократно. По большому счету, вся критика сводится к выяснению личных отношений. Пока этим занимается плотва, можно быть относительно спокойным - возраст и все такое. Но когда ворочаться на отмели начинают киты, есть вероятность, что образовавшаяся волна наделает много неприятностей. Бороться с этим, видимо, нельзя, как нельзя требовать от среднестатистического ПТУшника оценить перевод стихов Блейка. Но есть одна вещь, которая меня коробит. Речь идет о такой увлекательной вещице, как антисемитизм. Перефразируя Ницше, скажу, что антисемитизм - остроумнейшая страсть, но все еще величайшая глупость. Тут я вообще хочу уйти подальше от расовых теорий, возгласов типа "бей - спасай", православной идеи (кто бы знал еще, что это такое) и всяких иных совсем нелитературных наслоений. Перейдем к творчеству. Сейчас произнесу крамольную вещь, но все же... На мой взгляд, творчество в своем идеальном (платоновском, если хотите) состоянии вненационально. Как это будем понимать? А понимать это будем так.
Безусловно, влияние социальной среды на формирование взглядов того или иного автора мы со счетов списывать не будем - кишка тонка, да и неверно в корне такое списывание. Гораздо больше вопросов вызывает так называемая национальная зависимость творчества. Если речь идет о национальных мотивах, проявившихся в наскальной живописи южноамериканского племени хулаюпа, я охотно готов ими восторгаться или их порицать - насколько хватит моего воображения. Таким же образом мне будет интересно горловое пение какого-нибудь акына. Лады. Но есть пресловутое понятие этноса, хорошо и детально разработанное Гумилевым. А это понятие позволяет мне, например, без тени сомнения причислить к русскому этносу Пушкина с его африканскими корнями, Бахтина, Ахматову, Арсеньева, Бунина - с татарскими (что видно из самих фамилий), Достоевского - с польскими, Даля, Блока, Цветаеву - с немецкими, Барклая де Толли - с английскими, Лермонтова - с шотландскими, Мандельштама, Пастернака - с какими, как Вы думаете? Да Бог с ним, этносом - сложно все это и муторно, и неинтересно. Нет, как говаривал брат-2 (с не той, кстати, графой в паспорте), мы пойдем иным путем.
Когда-то меня поразила знаменитая теория бюргерства Томаса Мана. Смысл ее можно свести к следующему. Вот живет себе род обывателей. Давно живет. Иногда процветает. Одним словом, ведет себе жизнь как жизнь, поколения меняет, аки нижнее белье чистоплотный человек. Работает, как вол: зарабатывает честным и иногда попросту тяжелым трудом право называться благополучным. Съедает за время существования тысячи тонн жареных баварских колбасок, выпивает миллионы литров пива. Покупает слоников на комод. И вдруг... вдруг в какой-то момент времени то ли пятно на солнце, то ли знаменитое гумилевское химическо-космическое.... Одним словом, дает сбой отлаженный поколениями механизм. Бумс, хрякс... Стоп машина! Вылезайте - приехали. Род себе на погибель сотворил Художника. Почему же на погибель? Да потому что, отныне все бюргерские идеалы, которые одни только и позволяли роду бороться и выживать веками, оказались отвергнутыми - показались мусором, были восприняты как пошлые. Потому что отныне все материальное оказалось попрано ради немыслимого и абсолютно неосязаемого Духа. Потому что плевать хотел Художник на все материальное с высокой и прекрасной пизанской башни, давшей начало архитектуре Возрождения. И гибнет накопленное веками, род исчезает в мутных волнах истории. Это и есть знаменитая гибель богов - жуткая и прекрасная трагедия.
О чем это я? А я о том, что Художник одним лишь актом творения стремится оборвать все корни, связывающие его со средой, национальностью и еще многими и многими оковами, ибо теперь родина его - дух, национальность - поэт, жизнь его - искусство, биография - творчество. И поэтому мне совсем неинтересно, чем занимается тот или иной поэт в своей обычной и глубоко НЕ НАСТОЯЩЕЙ, внешней своей жизни. И мне так же абсолютно все равно, ходит ли он по воскресеньям в церковь, костел, кирку или по субботам - в синагогу, или - в мечеть. Это уже не имеет никакого серьезного значения и к поэту не относится. Вот так вот.
Дядя Элефф.