Апогей

Мы никогда не думали, что Полуэктов – тщеславный и самолюбивый человек. Потому что всю жизнь он был обыкновенным рубахой-парнем. Возможно, к написанию стихов его толкнул дух здорового соперничества с тем же Ваткиным. Хотя, Костя сказал, что для этого есть соцсоревнования. Вот и вводил бы в своем автосервисе производственное «Gitius! Altius! Fortius!», и делу – ускорение и слесарям – развлечение. Стенгазеты, там. Всякое «Гордость нашего предприятия», «Вилы в бок». На что Полуэктов ответил, вполне резонно в том смысле, что предложение это – глупое, потому, что он по своему автосервису проходит как хозяин, и в любом случае во всех соревнованиях победит. И добавил: «Как боксер Валуев».
Так вот, стих он написал патриотический, в ответ на отмененный в День Конституции выходной. Мы пили пиво и Ваткин, которого Полуэктов определил в критики, начал читать:

 Святая Русь поднимется с коленей,
 Вдыхая полной грудью кислород,
 И, впитывая мудрость поколений,
 Божественную силу обретет!

Ваткин сказал, что неплохо. И продолжил:
 
 А все, кто предавал доселе русских,
 В угоду богоборцев иудей
 Уйдет в небытие в проходе узком
 Прожорливых вампиров и чертей.

Костя стал интересоваться, какой иудей имеется в виду? Неужели, Тот Самый? На что Полуэктов, стесняясь, ответил, что речь идет о наших олигархах. А Ваткин спросил, как Полуэктов представляет себе «узкий проход прожорливых вампиров?». Ответа у Полуэктова не было, поэтому Ваткин продолжил:

 Суда не избегут и вееристы
 Грабители народа своего!
 И будет, наконец, Россия чистой!
 Дождется апогея своего!

И вот тут-то разгорелась настоящая творческая полемика. «Нет, ты мне ответь! – кричал Ваткин, - кто эти злокозненные вееристы?» И пока Полуэктов сопел и мялся, Костя предположил, что, возможно речь шла о вуайеристах, но, вообще-то это частная девиация, при чем тут Россия? А Полуэктов, наконец-то объяснил, что тут метафорически показан Чубайс и веерные отключения электрической энергии.
 «Хорошо! - горячился Ваткин, - тогда ответь мне просто, как поэт поэту, какого апогея своего должна дождаться Россия? Неужели суд над Чубайсом решит все проблемы?» «Полагаю, да», - сказал Полуэктов, и в его словах была твердая убежденность.
А Костя не преминул брякнуть очередную бестактность. «Мне кажется, что в финале ошибка. Последнюю строчку следует переделать. Послушайте, как сразу изменится смысл:

 Суда не избегут и вееристы
 Грабители народа своего!
 И будет, наконец, Россия чистой!
 Дождется папы-гея своего!»

Ваткин сказал: «Какой ужас!» А Костя ответил, что ничего ужасного в этом не видит, что Россия всегда была страной патриархальной, где сильный, доминантный самец наводил страх и порядок тоже – наводил. «Но почему он гей?» - тут уже и Полуэктов как-то возбудился и сурово свел брови. «Ну, а может, он активный, и пусть его все уважают и боятся!» - последнюю фразу Костя произносил уже безо всякого азарта. «Ерунда! – сказал Ваткин, – вот вечно ты, Костя! Пусть будет апогей!» «Пусть», - Костя сделался равнодушным, потому что, если честно, с поэтами всегда был высокомерен, а к стихам – безразличен.
А Ваткин с Полуэктовым еще некоторое время обсуждали вклад Полуэктова в современную литературу, пока не пришла Ольга, и не выгнала всех по домам.
Тут необходимо отметить, что Ольга Полуэктова одно время работала в колонии для малолетних преступников. Она там преподавала русский язык. Поэтому, иногда она начинает орать что-то невразумительное. В этот раз она кричала Полуэктову: «Опять за свое! Неужели нельзя не в среду?», а время от времени ее заклинивало и мы слышали вдруг: «СРОКСТАТЬЯГДЕШАПКА!!?».
Когда мы шли по проспекту Космонавтов, Ваткин сказал: «Говоришь, доминантный самец?» Костя кивнул. «А Полуэктову стихов лучше не писать. Папа-гей из него - никакой». Иногда Ваткин делает правильные выводы.


(Стих про апогей найден в Интернете, автор неизвестен. СМ.)