Сложные отошения. Или признание в любви

Моя любовь живет какой-то своей, отдельной от меня, жизнью. Сейчас я даже не скажу, когда это началось, потому что все произошло сразу, в один момент - безболезненно и незаметно.
Мы просыпаемся вместе каждое утро и вместе идем купаться, потом вместе завтракаем, причем я ем кашу с медом, а она пьет кофе со сливками, вместе наводим красоту, а потом я еду на работу, а она, она - искать его в городе. Мы не зовем с собой друг друга, потому что рядом нам все же плохо.
Мы играем в разные игры. И она видит несомненно больше, чем я. Но я ей, кажется, не завидую. Я надеюсь.
Она возвращается уставшая тогда, когда ей это заблагорассудится. (Как многому она у него научилась!) Примоститься рядом и старается мне не мешать. Но коли уж она здесь, я делать больше ничего не могу. Она поддвигается поближе, заглядывает мне в глаза и просит не прогонять ее. Отказать любимому ребенку хуже, чем недоесть самой. Я выключаю реальность и слушаю ее рассказы. Почти каждый вечер она показывает мне новые и новые штучки от него, о нем, для него. В такие моменты она больше всего похожа на ребенка - царя и любителя своих игрушек. Маленький мирук перерастает во Вселенную, а малыш в Бога. Я молчу. Все, что приносит ей такое счастье делает мне очень-очень больно. Я знаю, о чем она попросит в следующую минуту, я знаю и креплюсь, собираю все свои силы, чтобы не писать и не звонить. Но она знает слабые места и, хоть и пользуется этим редко, именно туда льет сладкий сироп шиповника, как мама в детстве, когда я болела.
Я иду у нее на поводу, хоть нам и плохо вместе, я люблю ее. И пишу стихи ему от ее имени. Она так хорошо его знает, и все равно каждый раз маленькое сердечко замирает в ожидании возможного-невозможного чуда понимания, чуда не случается, и она уходит в библиотеку горько плакать.
А я, почувствовав свободу, соглашаюсь на свидания с другими, улыбаюсь, делаю качественные переводы, продолжаю есть исключительно фрукты,пью зеленый чай, одеваю черные брюки, отсчитываю деньги, читаю контракты и много сплю. Мне так хорошо без нее. Без нее я - это я.
Она появляется в дверном проеме неожиданно: с 3 шоколадками, фильмом "Небо. Самолет. Девушка", стихами Цветаевой из Синей Книги и победной смс-кой в телефоне.
Пыталась ли я ее не пустить? - Пыталась.
Пыталась ли выставить за дверь? - Пыталась.
На этот случай в закромах красавицы непременно оказывается бутылочка сиропа из шиповника.
Тогда мы перестаем спать ночами, садимся напротив друг друга и пишем, пишем, читаем и думаем-думаем-думаем, плачем, переводим свечи, обжигая пальцы, опустошаем холодильник и боремся. Я устаю раньше. Я не могу бОльше. Я срываюсь на истерику, кидаю в нее дневники, книги, рву фотографии, стираю песни, удаляю номера и кричу во все горло, чтобы она убиралась ко всем чертям, а лучше сразу, на месте умирала.
Все-таки вместе нам плохо, но стоит ей уйти, как я бросаю все сама и иду искать ее в городе, как она это делала. Я нахожу их вместе. Она всегда рядом с ним. И приведя нас друг к другу, она становится мною, или я - ею, что само по себе уже не важно.
Я люблю тебя, Мордочка.