Москва. Останкино. Бердыкул и Лена-Мария

 
Ольга Янченко, из блокнота журналиста.
 ***
 В моём журнале "Надежда" есть рубрика "Встречи". Ведь материалы этого СМИ строятся по мере накопления редактором впечатлений от увиденного, услышанного, прочитанного из писем моих авторов.

Итак, встречи, встречи! Каждая встреча - урок. Каждый человек – учитель. И вот ещё одна.
 
 " А я здесь живу!.."

Как-то была у меня очередная нестыковка с Интернетом. Никак не открывался сервер Народ. ру. Тюкала я, тюкала в эту электронную хитрость, и вдруг попала на передачу "Жди меня", что в Останкино, к Игорю Кваше и Машеньке Шукшиной.

Растерявшись от такой удачи, кинула я туда запрос, мол, ищу своего одноклассника Мишеньку Замотина из 1941 года. В июне этого чёрного военного года я, 8-летняя девочка, будучи беженкой из Белоруссии, удостоилась сидеть с ним на одной парте. Так распорядилась учительница первая моя Павла Ивановна Шенурина. Было это под городом Горьким, где ясные зорьки. Так в песне знаменитой поётся.

Страшно вспоминать, как мы в конце июня через леса, поля, болота под бомбёжками, обстрелами и облавами добрались до города Горького, где меня приняли в первый класс средней школы.

Мальчик этот запомнился мне на всю жизнь своим спокойным, добрым характером. Особенно нравился он мне тем, что защищал меня от задиры Кольки Устинова с соседней парты. Перечислила я тогда в своём письме и всех моих одноклассников: Клаву Климакову, Валю Грекову, Люсю Изотову, Руфу Тюрину и других. Ведь всех их нашли сотрудники и внештатные помощники этой передачи! Спасибо им!

Скинула я этот свой текст да и забыла про него, занявшись подготовкой макета очередного номера журнала "Надежда". Но дня через два на экране своего компа вдруг вижу крик "Скорее позвоните по тел. в Москву!" И номер его, который уже весь мир знает. Позвонила...

А был уже конец января. Надо было срочно туда ехать, не имея ни денег, ни сил, ни авто хотя бы до вокзала. Ведь я уже в возрасте почтенном, да и инвалидность моя меня держит в ежовых рукавицах с того проклятого 1941 года.
Суматоха сотворилася жуткая. Потому что сказано мне было по телефону, что я уже в сценарии, а это значит, что на меня уже отработали десятки людей, которые готовят эту программу. Ехать надо было обязательно и срочно.

Обзвонила я всех своих друзей. И у каждого из них было какое-то своё тоже очень важное дело. Наконец отозвался помочь и с деньгами, и с авто до вокзала мой спонсор Жизневский. Спасибо ему, всё оперативно сделал. И отвёз меня его шофёр на вокзал. А в Москве меня с вокзала - на спецавто и в гостиницу "Останкино".

И вот я жду распоряжений от главного помощника передачи. А сама уже расхворалась серьёзно, потому что выехала я из Минска в состоянии не законченных отношений с остатками пневмонии. Одним словом, вынуждена я была там врачу показаться и хоть какую-то поддержку получить до выхода на студийную площадку.

Сижу возле стойки администратора, жду врача. А рядом на диване парень смуглокожий, крепко сложенный и прочно сшитый, явно не русской внешности. Сидит с видом ничем не озабоченного путешественника и что-то бурчит себе под нос. Мне, журналисту дотошному, даже с повышенной температурой до всего есть дело, всё вижу, всё слышу, всё рождает тему.

Я ему и говорю: -- Ты что бормочешь?
-- Стихи.
-- Да, это интересно! А ты кто, поэт? И что тут делаешь, в такой дорогой гостинице?

-- А я тут живу! - широко улыбается он.
-- Да? Ну, ты как в том анекдоте...

 Парень поворачивается ко мне всем своим огромным торсом:
 -- Да? И что?

И я вкратце описываю ему картинку про то, как крокодил "там жил"... Как его потревожили и что из этого вышло.

Парень резко откидывается на спинку дивана и так заразительно, по-доброму хохочет, что моё знакомство с ним неотвратимо. Бердыкул Куранбаев доверительно докладывает мне, что он уже два месяца живёт в этой роскошной гостинице, а оплачивает его "люкс" кто-то оттуда из родного Узбекистана.

-- А цель-то какая у тебя для "тут живу"?
-- В Швецию хочу уехать. Там на работу устроиться. Вот жду документы. Это не простое дело. А вы кто?

-- А я журналист. Встреча у меня тут с одноклассником из 1941 г.
-- О! Так это ж очень давно было! Он уж старый теперь!
-- Так ведь и я не молодая, как видишь. Мы ровесники. Тогда нам было по семь годков, а теперь по семьдесят... Жизнь -- мгновение, Бердыкул... А о чём ты бурчал тут?

-- Стихи читал.
-- О! Это мне особенно интересно. У меня литературный журнал.
-- А! Я сейчас их запишу. А вы напечатаете! Подождите! Не уходите!

И он побежал в свой "люкс". Минут через десять вернулся с листками бумаги, исписанными крупными русскими буквами, но непонятными словами. И я читаю его поэзию:

 Сенга сичинаман.
 Куним номардланга.
 Кулар бурсага гар.
 Оёкларим аро ийулла
 Толар булса гар.

И так далее... Такая вот секретная для меня тема на узбекском. И я невольно окунаюсь в воспоминания. Отечественная война. Эвакуированные советские люди в Узбекистане и эта фраза "Ташкент - город хлебный". Их там встречали как своих, давали жильё, работу. Все были вместе против общей беды.

А теперь что творится! Разодрали Союз. Разгородили семьи, родных границами, таможнями, купюрами диких эквивалентов! Вместо рублей - миллионы, на которые не купить спичек коробку... Люди бегут от родины в неизвестность, рискуют всем.

И я дала Бердыкулу адрес моей знакомой в Швеции, женщины, родившейся без обеих рук и с одной ножкой. Врачи предложили родителям её оставить новорожденную калеку в роддоме. Но отец сказал: -- Я свою девочку никому не отдам!
И они сделали для Лены-Марии всё, чтоб она нашла своё место в жизни. Лена-Мария выучила иностранные языки, нотную грамоту, научилась петь, вышла замуж за совершенно здорового красивого парня и они ездят по всему миру с благотворительными концертами.

В Минске их принимал пастор Павел Мельянец. Он и познакомил меня с этой необыкновенной женщиной в обмен на моё ему приглашение на съёмки ТВ в Минске.
Как это было, я расскажу в следующем материале. Очень забавная ситуация. Вот хотя бы то, что меня не предупредили, какой необычный человек эта Лена-Мария.

Она сидела на диване, красивая, молодая, накрытая от шейки до пола шерстяным нарядным пончо. Я привезла ей, гостье нашей из далёкой Швеции, в подарок рушник белорусский, поделки из соломки и свои журнальчики "Надежда".

Выложила всё это на столик журнальный перед ней и... Чуть сознание не потеряла от неожиданного её приёма... Лена-Мария, быстро откинув полог пончо резким движением плеча, выкинула из него маленькую босую ножку свою, взяла деликатно двумя пальчиками книжечку (благо, моя "Надежда" форматом крохотная) и положила её себе на колено. Второй ножки, как и обеих ручек у девушки-красавушки не было от рождения...

Всё это её муж, высокий стройный молодой здоровый парень снимал на кинокамеру... Не помню, как я жива осталась от такого подвига.
 ***