Муза

 Посвящается моей новой музе, которая
 заставляет меня штамповать эти бредовые
 рассказы. Всё ещё надеюсь на возвращение той,
 что вдохновляла меня на стихи.

Ваятель нежно провёл рукой по каменной глыбе. Отличный мрамор, ровный, однотонный, матовый, ни единой трещинки. Скульптура из этого мрамора могла бы стать величайшим творением Ваятеля, делом всей его жизни. Он задумался над тем, что собирается сделать. Он сел на стул спиной к окну и стал заворожено любоваться игрой бликов заходящего солнца и прожилок в камне. «Я воздвигну памятник той, кого благодарю за каждую свою удачную работу» - решил он. Ваятель был одинок, но всегда мечтал, чтобы рядом с ним находилась женщина. «Я назову её Музой».
Он принёс инструменты, ещё раз обошёл вокруг утёса посреди комнаты, восхищённо осматривая едва видимый рисунок камня. С трепетом приступил к работе. Он работал очень-очень аккуратно, сам вздрагивал при каждом ударе молотка, боялся испортить будущую скульптуру. Сначала он высек голову; теперь из бездушного камня на мастера смотрело молодое красивое лицо с тонкими и правильными чертами. Он бережно отшлифовывал скулы, веки, губы. Взгляд получился на редкость выразительным: задумчивым, восторженным, но вместе с тем равнодушным. Её мало волновало происходящее вокруг, она была погружена в свои мраморные мысли, видела в них красоту и жила сейчас только ими. Ваятель остановился на минуту и засмотрелся в эти глаза. По истине, так хорошо он никогда прежде не ваял, сейчас он был на пике вдохновения и творил то, чем уже гордился, чем будут гордиться многие ценители искусства. Причёске он придал вид некоторой незавершённости; волнистые волосы хаотично спадали на плечи, придавая ещё большую реалистичность лицу. Ваятель притронулся к ещё неоформленной части глыбы, поднял взгляд на лицо, поцеловал Музу в приоткрытые губы и продолжил работу. Он решил облечь её в тонкие развевающиеся на ветру одежды, а ноги обуть в лёгкие сабо.
Он работал так увлечённо, что не заметил, как солнечные лучи за его спиной сменились лунными, из-за которых сконфигурированная выше пояса статуя смотрелась более холодно. Он работал всю ночь, полируя фигуру, закончил уже на рассвете с первыми скупыми лучами солнца. Последнее движение резца - и завершённая статуя предстала перед своим создателем во всей красе. Ваятель упал перед ней на колени и возблагодарил свою Музу, направлявшую его руку всё это время. Он обнял ноги Музы и так и уснул.
Когда Ваятель проснулся, настала новая ночь. Его разбудил шорох и шаги в соседней комнате. Он поднял голову: руки его обнимали пустой пьедестал. Он в ужасе вскочил и закричал, безумно оглянулся по сторонам и замер в оцепенении. Справа в нервном свете луны, изящно опираясь о дверной проём, стояла девушка в белых полупрозрачных одеяниях. Муза обольстительно улыбалась Ваятелю и смотрела на него с самодовольной иронией. Она была ещё прекраснее скульптуры, а взгляд её был ещё более живым и проницательным. «Я здесь!» - мелодично прошептала она. Ваятель зажмурился, а когда открыл глаза, Муза была уже около него и протягивала к нему тонкие белые руки. Спиной он с трепетом ощутил прикосновение холодных пальцев. «Богиня!» - произнёс он. «Просто Муза...» - она погасила свои слова поцелуем...
Ваятель открыл глаза. Было утро, полоса солнечного света лежала на полу комнаты. Музы не было рядом. Её фигура возвышалась в центре мастерской, где он её изваял. Он недоумённо поднялся с пола, решив, что это было наваждение. Ещё раз обойдя скульптуру и признав её совершенной, он вышел из дому и пошёл бродить по городу. Он скитался без дела, глазел на дома, машины, людей. Домой вернулся к вечеру, озябший, усталый, сразу же лёг спать.
Ему снился чудесный сон: в лучах лунного света к нему приближалась Муза, неотрывно глядя в его глаза своими глубокими и таинственными глазами. Он почувствовал её руку на своём затылке и проснулся. На кровати рядом с ним сидела Муза и гладила его волосы. Он поднялся, не веря своим глазам, дотронулся до её прохладной, гладкой руки. Это не было сном. Муза была живой и сказочно очаровательной. Она прильнула к Ваятелю. Он встал, подхватил её на руки (она оказалась довольно тяжёлой) и понёс на балкон, где они сидели до утра, обнявшись, изредка роняя шёпотом нежные слова; она смотрела в бездонное небо, а он - в её бездонные глаза. Когда начало светать, она легонько встала и пошла в комнату. Он повернул было голову ей вслед, но Муза, встав за его спиной, вновь обняла его и стояла так, склонившись, с минуту. Потом он внезапно перестал чувствовать её руки, обернулся, но через полуоткрытую дверь увидел лишь статую в мастерской.
Так продолжалось две недели. Ночью Муза в развевающейся, почти неосязаемой тоге приходила к Ваятелю, но как только первые лучи солнца показывались из-за дальних домов, он, не замечая её исчезновения, видел лишь мраморную скульптуру. Он любил её, он полюбил её с первой минуты её существования, ещё в обличие творения собственных рук. Он был счастлив рядом с ней. Иногда они всю ночь напролёт молча просиживали рядом в его тесной комнатушке, иногда заговорщически шептались ни о чём, иногда выходили на улицу, и её звонкий смех теснил августовскую тишину.
Однажды они, тесно прижавшись друг к другу по обыкновению своему, сидели в милой беседке, стилизованной под начало XIX века. Обстановка весьма романтичная, располагающая к умиротворению и гармонии. Он сжимал её тонкие пальцы и согревал их своим дыханием – это была одна из первых ночей конца лета, когда поначалу чувствуешь лишь приятную прохладу и радостно выдыхаешь влажный пар, но к утру становится довольно зябко и неуютно. Со стороны эта парочка напоминала очарованных друг другом влюблённых; казалось, в их маленьком мирке царила идиллия, но, понаблюдав некоторое время, можно было заметить, что Ваятель был рассеян и чем-то удручён, а Муза выглядела заискивающе-дерзкой. Они молчали. Он отвернулся от неё, а она сидела, откинувшись на резную спинку скамейки, глядя на него снизу вверх решительно и с плохо скрываемой издёвкой. Он по инерции продолжал поглаживать её ладони. Она резко подалась к нему всем телом, от чего он страдальчески скривился и вскочил на ноги. Ваятель с негодованием смотрел на иронично улыбающуюся женщину в белом – с виду похожую на невинного ангела, но со взглядом и оскалом дьявола. Всегда спокойный и мягкий голос Ваятеля перешёл в срывающийся крик.
- Ты холодная, бесчувственная!..
- А какие чувства могут быть у куска мрамора? Ведь ты из камня меня сделал, и сердце у меня каменное! Чего же ты хочешь от меня?..
Он больше не слушал. Он в гневе выбежал на улицу и блуждал по тёмным тротуарам, пока, обессилев, не сполз на землю, прислонившись к стене какого-то дома. Очнувшись утром, он поехал к себе, решительно вошёл в мастерскую. Там, посередине комнаты, в ауре неприступности и величия выпрямилась Муза, всё так же гордо и равнодушно взирая на мир. Ваятель схватил молоток... Очень скоро весь пол был усеян осколками раздробленного камня, и вспотевший, задыхающийся Ваятель осел на опустевший пьедестал. У него больше не было Музы, он собственноручно разрушил своё чудо и отрёкся от неё.
Больше он никогда не брал в руки резец; когда знакомые упрекали его в этом, сконфуженно пожимал плечами. Он больше не ваял. Он начал писать картины. Но это уже другая история...