Полчетвертого

Полчетвертого. Будильник уже сам уснул, наверное.
Только в голове еще бегают мысли.
Это стихотворение я напишу как первое
К тому, что замыслил.

На столе лежат Есенин, Аристотель и письмо,
Подписанное: М.Е., город такой-то, проезд такой-то, дом 2, квартира 154.
Я его отправить хотел давно,
Только подольше хотел не выходить, оставаясь в квартире.

Там холодно. Идет снег, скользко, но ничьих голосов не слышно,
Тишина такая, что хочется запеть громко, чтоб в окнах соседнего дома проснулись люди и зажгли свет.
Я стараюсь говорить тише,
Потому что кроме меня никого бодрствующего нет.

Немного лампа слепит, но ничего,
Написать я все-таки еще что-то смогу.
Главное, выбрать из всего,
Что твориться в моей голове, одну мысль, поймав ее набегу.

Но странно, больше не хочется ни о чем говорить.
Кажется, все уже давно сказано, сделано, пропито.
Я уже понял, что никогда никого не смогу полюбить,
И что даже, может быть, старая любовь прожита.

Сердце стучит…
Значит, есть! есть! есть в груди моей сердце, наполненное кровью!
Но ведь все говорят… и даже Ларошфуко говорит,
Что в нашей жизни нет ничего, достойного называться любовью.

Да нет, ну что вы! Это же невозможно, в конце концов.
Как же тогда я мог родиться?..
Это только тот, кто верит в любовь матерей и отцов,
Услышав, что любви на самом деле нет, удивится.

А я верю, верю! И это - единственное, во что я верю как в самого себя с присущим мне юношеским максимализмом,
Поэтому и не удивляюсь ничьим словам. И пусть Ларошфуко в могиле перевернется…
Надо все-таки дописать письмо… даже если я люблю и не любит она. И может на лице моем капризном
Что-то подобное улыбке тогда проснется.

19.01.2004 3:47