Часть шестая. Злоключения Агафона

Агафон в золе порылся,
Перстень тряпочкой обтер,
В небе месяц покривился,
Желто-мутен, и остер.
На пороге странник сирый,
Просит золото вернуть,
Но его послали с миром,
с пятаком в обратный путь.
Ночью прыгал козлоногий,
верещал, мемекал, ржал
Агафон, служитель строгий,
 палкой нехристя гонял.
Так, что дерево упало,
да впотьмах, запел петух,
все вернулось на начало
из подушек лезет пух.
Гость к Заутренней приперся,
Распугал честной народ,
к счастью сила Чудотворца
Разгуляться не дает.
Нехорошая вещица,
злобно светится, горит
Ворон каркает, кружится,
свечка тонкая шипит.
 Отдает кадило тиной,
Опоганились совсем!
В храме виснет паутина,
черти прыгают со стен.
Поп опальный стал героем
разухабистых острот,
языки плели такое,
что ни в сад, ни в огород.
Попадью слегка жалели,
-Выпил кровушку, подлец!
Слышь, от самой колыбели
Был бесстыжий, ей отец!
В окаянстве, за целковый,
Душу дьяволу продал,
Да яловую коровой,
в поле ветреном мычал.
 С ведьмою вздорную амуры
Закрутил, забыв жену,
На насестах дохли куры
и лодчонки шли ко дну.
Забривали лбы в солдаты
Парни, что еще вчера,
были счастливо женаты,
двое с каждого двора!
Байки прерваны работой,
Тяжек хлеб у мужиков,
до седьмого пашут пота,
полны хаты едоков.
Да и бабонькам несладко,
жатва, что тут говорить,
слезы капают украдкой,
с лиц водицы не испить.
Лето кончилось шальное
в поле выкошена рожь,
покрывало расписное,
на деревьях мочит дождь.
Девки водят хороводы,
осень сватает невест,
две груженые подводы,
проезжают через лес.
Колдуны вернулись с данью,
расступись честной народ,
Бог испытывал изгнаньем,
да удачный выпал год.
С ними прибыла молодка,
словно яблоня в цвету,
горделивая походка,
не опишешь красоту!
Бездна черно колодца
поглотила тяжесть лет,
над ромашкой пчелка вьется,
паучок хранит секрет.
Темна в озере водица,
травы росные сильны,
мир подлунный серебрится,
прогоняют думы сны.
Хорошо бы с Православным,
жить в достатке и тепле,
да занявшись делом «славным»
 поразвлечься на селе.
Показать им кто хозяин,
и припомнить нищету!
У колдуньи много таен,
Не привязанных к Кресту
Агафон на встречу вышел,
мол, платите по счетам,
заскреблись в амбаре мыши,
псы забились по углам.
Ох! велико искушенье!
 Первородный сладок грех,
мучат батюшку сомненья,
сердцу ж хочется утех.
Попадья тоща, сутула,
морда кислая в прыщах,
губы бледные надула,
проседь в сальных волосах.
Ах! как ловко озорница
 
правит доброго коня,
заколола поясница,
страстью душенька полна!
На церковный двор въезжает;
-Принимай, отец, оброк,
коль чего-то не хватает,
подвезем остаток в срок.
И себе чуток, поплоше,
оставляем на прокорм,
напоить бы надо лошадь,
 да и нас согреть чайком.
В баньке тепленькой попарить,
 а на утречко – в купель,-
Искушенье бьёт без правил,
в Агафоне ожил зверь.
Солнце к вечеру клонится,
лебедь черная плывет,
густо – бархатны ресницы,
белозубо-алый рот.
В дальний угол схоронилась,
брюхом скорбная жена,
всё, что дальше приключилось,
лес расскажет и Луна.

Потрепала утку лиска,
перекушено крыло,
лапка серая повисла,
шейка гнется тяжело.
Вспомнил молодость священник,
ночкой бурною, в реке,
по водице шлепал веник,
леший прыгал на песке.
И опомнившись, к полудню,
Стал, болезный, соображать,
что пригрел младую блудню,
сан, забыв и благодать.
Рясу к берегу прибило,
Крест, похоже, утонул,
Посмеялась вражья сила,
Славно батюшка гульнул!
На ветвях щебечут птицы,
 сел служитель на пенёк,
-Где ж ты прячешься, срамница,
вот забыла поясок!-
Огородами, задами,
пробирался поп домой,
никакой не надо дани,
Слава Богу, что живой!
Попадья рыдает громко-
-Глянь! в исподнее одет!
Чтоб тебе бродить с котомкой,
с коркой хлеба на обед!
Коль прибудет дознаватель,
Не подумаю молчать!
Пусть он дважды кум-приятель!-
Агафон бабёнку хвать!
 Да за жидкие волосья-
-Цыц, Иуда, удавлю!
Не влезай, куда не просят,
балаболка, мать твою!-
Потаскал еще по дому,
попинал, побил чуть-чуть,
 или готовится к Содому,
иль немедленно вернуть.
Драгоценное колечко,
что в шкатулочке лежит,
да Христа просить извечно,
 утаить «невольный» стыд.
Попадья кричать устала,
горе, выплакав свое,
в дальнем ларе откопала,
похоронное белье.
И пошла к реке, топиться,
там ее словил дьячок,
точно коршун голубицу,
ухватил за тощий бок.
 В миг она преобразилась,
щеки дряблые горят,
за оказанную милость
Воздается во сто крат.
Оклемался, малость, Отче,
видит девица в дверях,
завораживают очи
мох зеленый в волосах.
-Извини за злую шутку,
Исповедуй, причасти,
в поле цветик-незабудку
Не возможно обойти.
В речку съехала телега,
в колесе сломалась ось,
лошадь выдохлась от бега,
не заладится поврозь.
С Евдокимом- полудурком
женка спуталась твоя,
поменяв тихонько шкурку,
под корягой, как змея.-
Агафон, пунцово-красный,
Почесал рогатый лоб,
попадье, и так несчастной,
припасет дьячишка гроб.
Пусть гуляет, потаскуха,
до нее и дела нет
В паутину рвется муха,
Одурев на склоне лет.
Лучше с ведьмою шальною,
чем с постылою, в норе,
обругав судьбину злую,
поп сокрылся в алтаре.
Поразмыслил, помолился,
перстень вытащил на свет,
хоть бы нищий объявился,
на Врага управы нет.
Сел на паперти убогий,
- Ох! подайте медный грош!-
до костей истёрты ноги,
весь колючий, точно ёж.
Агафон ему; Дружище,
забери сие добро!-
поглядел угрюмо нищий,
и оскалился хитро,
-Может, совесть одолела?
не берусь рядить – гадать,
нехорошее вышло дело,
не могу товар принять.
Тайна выплыла наружу,
и Старейшина молчит,
а находку выбрось в лужу,
пусть в водице полежит.
Кто позарится – ответчик,
кто откажется – истец
и, ещё тебе замечу,
Света близится конец!-
Попадья, вернувшись к ночи,
прошмыгнула тенью в дом,
коль супруг не изурочит,
грех замолится потом.
Ведьма с батюшкой воркует,
стол скатеркою накрыт,
и уютно, и не дует,
печка весело трещит.
Чай горячий с пирогами,
да варенья полный таз,
на дворе готовы сани,
холод зимушку припас.
Всё кругом преобразилось,
чисто в горнице, светло,
-Ты б напрасно не бесилась,
лучше вынеси ведро.-
Та в молчании покорном,
поберёгши голос свой,
под иконой в платье черном,
села ряженой вдовой.
Евдоким весьма усердно,
бабу в горе утешал,
 но, к несчастью, пил безмерно,
и мучительно икал.
За окном мороз и вьюга,
в доме тихо и тепло,
время движется по кругу,
всё вокруг белым - бело.
Наша ведьмочка осталась,
пожила годок, другой,
Агафону скрасив старость,
и умом, и красотой.

Из села убралась нечисть,
перстень, цыган утащил,
и дорогой бесконечной,
в дальний табор поспешил.
Ночью, вольные ромалы,
на отточенных ножах,
бучу страшную подняли,
пропоров барону пах.
Беспричинно впавши в ярость,
страх не чувствуя и боль,
и старуха догадалась,
перстень выбросить в огонь.

продолжение следует