затонувшему в речах

из разговора:
она: у меня в графе увлечения - суицид...






никотиновая леди,
мне понятно увлеченье
суицидом и трагизмом,
и невнятными речами.
твои руки – в ранах: шрамов
ты боишься, будто жизни
без придуманных надрезов.
я их ой как ненавижу…
мне понятна и влюбленность
в мои недосамосуды,
угнетающую скуку,
за столом: «не надо супа!
я донедо…
голодала»…
ты гадала на ромашке,
выбирая лепесточки:
«нет, не любит,
нет, не вместе».
ты любила
встать за спину,
изучая мои спамы:
«правда?
ты весь день ходила
по бутикам?... и достала
кофту лучше,
чем напротив
у дурехи,
что воркует
с пьяным дятлом?...
это классно…»
ты стоишь и всё тоскуешь…
сильно маешься работой,
не пускаешь в свою душу.
я и не прошу. не надо:
и без прелых сказов душно.
пустота. теряем краски.
я хотела быть поближе,
откровенной, нежной, честной,
и касаться тише тиши.
тебе нравилось касаться
всех растворов всех болезней.
тебе нравилось по аське простучаться:
«…выход… тесно!».
да, я тоже занималась этой чушью – бесполезно.
я старалась прыгнуть выше…
*****, старанье неуместно.
я устала падать с крыши...
мне хотелось веселее…
видимо, я – есть ***вый
поводырь. и сами лезьте
в суицид, в пирог с черникой,
в пряники и погремушки…
забавляет раз считалка дней до смерти...
знаешь, скучно.