О многом

Я закрыла глаза – темнота…
Чья-то рука опустила рычаг -
и занавес рухнул.
Декорация «небеса» дрогнула,
и вверху, над сценой, появилась ОНА,
в белом и пушистом.
Посмотрела в зал, шагнула навстречу по узкой металлической кайме, оступилась - и сорвалась.
Маленькая и легкая,
очень легкая и маленькая,
она не падала – падают камни,
она летела вниз, медленно,
как снежинка,
почти парила…
А зрители аплодировали: «Красиво летит!»
Кто-то даже кричал «Браво!»
( не сомневаюсь, он бы крикнул и «бис»…позже)
Всех оборвала виолончель:
она все поняла первая и, пронзительно вскрикнув,
обреченно застенала, с тяжелыми паузами, как стонет мать, видя, что конец ее дитя неотвратимо близок…… «Ойййй!..»
- Ой! - произнесла снежинка, опустившись на нос большого черного сапога – еще одной декорации, стоявшей на сцене…
Зал облегченно выдохнул – ей уже ничто не угрожает- Молодец! Удачно! Очень удачно!..
Скрипки поспешили разрядить обстановку торжественным щебетанием…
Скрипки поспешили:
Снежинка все время сползала с сапога, никак не могла удержать равновесие.
Она вонзалась в его толстую кожу, но это не помогало….
Включился какой-то неведомый внутренний механизм сцены, нос сапога неожиданно приподнялся, дернулся в сторону, сбросив маленькую снежинку, и обрушился всей своей массой на нее, втоптав в грязь (где есть сапоги – там всегда есть и грязь)
- НЕТ!- закричали, не выдержав, скрипки…
- Боже! Боже! Боже! – медленно произнесла виолончель.
- Брррр! – пронеслось по залу.
- Бис! – прокричал некто с исписанным листком в руке.
И начался совсем другой спектакль.

Я открыла глаза – темнота…