Готика Багдада

Ночью сырой над прокисшей Москвою
Тучное брюхо опустит туман.
Встанет мертвец и с пустою башкою
Прочь побредёт к безголовым умам.

Веки поднимет, пустые глазницы
Бездною вспомнят, и мраком, как гул,
Ринется эхо гулять по столице;
Дети проснутся, уснёт караул.

И над орлами закружатся мухи,
Звёзды вспотеют, гербы потекут,
Вытрут ветрами о флаги старухи
Руки, которыми горе пекут.

И успокаивать станет двуликий,
Грешники грешникам верить начнут,
Как в Интернете лукавые ники,
Искренне правде на лжи присягнут.

И засигналят, и жезлами нервно
Станут друг друга в пороках корить.
Выплеснет девушек в выхлопах серных
Телом гниющим в постелях кормить.

Оцепенеет на улицах морось,
Хрипом наполнится горестный вздох.
И задурманит. Страна укололась,
Не замечая ликующих блох…

И, не заметив уже иноземца,
Снова уляжется город гордынь
Чёрной змеёю уставшего сердца
Гнать неустанно кровь алчных пустынь…

Солнце завозится в ветках Сибири,
В склеп возвращается жалкий старик.
Дети заснули, проснулись визири,
Глотки на шпиле срываются в крик.