Достоевская душа

Достоевская душа тянет тихо в парапета.
Там в воде плывёт луна, рябью изредка одета,
а близнец её на небе, он большой оригинал,
притворился смертью в небе, ножик с облака достал.
Рассекает пополам и карманы, и туман,
и теперь, скрипя тоскою да разлукою морскою
пусть и белой, но в ночи развелися все мосты.

А мне не с кем разводиться, и ножа я не боюсь,
и мне не за чем напиться, белой ночью я напьюсь.
Хоть на утро, но похмелье, буду землю целовать
восемь дней одной недели... Истоптали вашу Мать
мостовыми, сапогами, кровью, кашлем, кандалами,
чтоб свобода превратилась в маргинальную брезгливость...
Улыбнусь. Курок взведу. Всё! В Америку плыву.

Вот Нева в гранит одета и несёт она дома,
сквозь запреты их рассветы, корабельные леса,
блеск монет с гербом луны и Растральные Колонны,
вёсла прачечной ладьи и туман над Невским сонный,
рассечённые карманы, сон скамеечный и пьяный,
человека из подполья, увлекаемого в море.
А над всем звенит она, достоевская душа.

13.11.05