Произведенья неумех

Синеет горизонт неблизкий --
Как дали летние чисты,
Горячий ветер Апенинский
Качает травы и кусты.
Люблю слепящие долины,
Дыханье знойное степей.
Теснятся в голове моей
Придуманные мной картины
Здесь суетящихся племён...

Здесь бабы странные стояли,
Их скифы некогда ваяли,
В минуты редкие от войн.
Когда эладцы, например,
Тесали дивную калеку,
А их имперские коллеги,
Великих римлян и гетер –
Набег разбойный совершив,
И пару статуй захватив,
Провинциальные бродяги
В себе, вдруг, ощущали тягу
Из камня высечь нежных див.
Элинских статуй нагота
Их детские умы пленяла,
Сердца тревога наполняла,
В душе селилась маета.
Произведенья неумех
Лишь потому и сохранились,
Что на продажу не годились –
Меж войн тесали их, наспЕх.

Светло, пустынно, диковато,
А ведь носились тут когда-то
Коней горячих табуны,
Шатры белели средь травы
И женщин, дерзкие наряды,
Мужчин притягивали взгляды,
А их покорность и луна
Сводили воинов с ума.

Был среди скифов, скиф один –
Не самый сильный и высокий,
Не самый смелый и жестокий
И совершенно нелюдим.
Предполагает нелюдимость
Повышенную возбудимость,
Самокопанье, недовольство
И тягу к ласкам и любви.
Он как то с девушкой столкнулся,
Непроизвольно улыбнулся
И неуклюжее проворство
Спугнуло ровный ток в крови.

Нам, потребителям искусства,
Известен опыт прошлых лет –
Бесследно не проходят чувства,
А оставляют в сердце след.

Он стал улыбчив и задумчив,
И часто, час-другой улучив,
Он с узкоглазкою своей
Бродил в степях, меж ковылей.
Он счастлив был в часы такие,
Опутан страстью и мечтой,
Цветы и травы полевые
Не раз дарил девчонке той.
Однажды утром он проснулся
И полон незнакомых чувств,
Губами серыми коснулся
Её полураскрытых уст.

Теперь иные он искал
Бои душе неугомонной.
Набредши на валун огромный
Он по ночам к нему сбегал.
Ещё не зная назначенья,
Ещё не зная для чего
У валуна, в ночные бденья,
Он напрягал своё чело.
Умом, в боях закостенелом,
Себе пытался дать отчёт –
Какая мысль в груди засела,
Куда, неясная, влечёт?
Чем камень приковал крамольный
Бойца, холодный, острый взгляд,
Зачем в ладонь, непроизвольно,
Клинка ложится рукоять?
Зачем тревожные картины
Рисует восполённый мозг,
Теней и трещин паутину
Сплетая в бюст, в копну волос?
И возбуждённым глазом рыщет
По трещинам скользящий взгляд –
То поднимается всё выше,
То опускается назад?
Сюда, дорожками кривыми,
Какая мысль его вела
И над гранитною твердыней
Кривую саблю занесла?
Он объяснить не раз пытался,
Но мысль закончить не умел
Как ни страдал, ни напрягался,
Ни возбуждался, ни потел.
Тогда, в терзаньях ненавистных,
На помощь приходил рефлекс
И, очищая мозг от мыслей,
Рука хваталась за эфес.

Стонал гранит, звенела сабля,
Метался воин заводной.
Горячий пот на землю падал
Спина блестела под луной.
Немало сабель затупилось
О грудь и плечи валуна.
Не сто, не двести раз светило
Сменила бледная луна.
Печать работы одержимой
Легла кругами возле глаз...

Исчез народ, а бабы живы –
Стоят и смотрят мимо нас.