про мытаря и фарисея

Закрыты плотно храма двери,
Толпа столпилася у них.
И каждый в ней тихонько верит,
Что он прописан в жизненный дневник.

И все они несмело в дверь стучат,
Стучат, крича: «Помилуй, Боже нас!»
Потом, стуча, от нетерпения кричат:
«Ну, где Ты, Бог? Подай хотя бы глас!»

Всё. Не дождались. Разошлись.
Ушли кто в поле, в дом иль на работу.
За дело все они взялись
И взяли на плеча свои заботу.

Один остался. Странный тип.
Он у порога продолжал стоять.
Не думал он, что двери отворит
Тот, кто захотел его принять.

Он не ушел к себе домой.
Он знал, что там погибель его ждет.
В борьбе он стал немой, глухой
И знал, что помощь не придет.

Он видел пред собою пропасть,
Куда он каждый раз летел.
Ведь у него сломалась лопасть,
Которую чинить он не умел.

Кто даст ему орудие любви?
И что такое – два в одном?
И как же в них наладить мир,
Когда врата как дырка перед метчиком?

Тут слезы хлынули из глаз,
Комок упрямый к горлу подступил,
И став смиренным, будто унитаз,
Тот чел порог переступил.

Что он увидел там – не ясно.
Он не смотрел наверх, мы – тоже.
Он не стеснялся – было страшно,
Был страх любови Божьей.

Он в грудь себя зачем-то ударял,
Его же губы что-то прошептали.
Он воздух зря не напрягал,
Но даже стены в изумленьи стали.

Был в храме том еще один,
Один счастливец, вовремя пришедший.
Его наш первый пропустил, став позади,
Ведь не был он для сердца сумасшедший.

Конец истории мы знаем:
Там говорится что-то про детей.
Но спать хотим уже, зеваем.
Пусть оправдается тот богатей.