Не помню как называется

...

- нет, не пуста и не проста ты,
но не ушла б из под куста ты,
когда б не опухоль простаты,
и не хронический колит,
когда б не годы, не невзгоды,
не поясница от погоды,
не сумасбродные заходы
души, которая горит …

Когда бы был бы я моложе
и не такой еще больной,
тебя возвел бы я на ложе,
на пьедестал заветный свой.
И мы на этом пьедестале
такое вытворять бы стали …

Но плоть живая не из стали,
не из резины кондовОй,
но из молекул протоплазмы –
отсюда пролежни и спазмы,
и неприятные миазмы,
и весь букет, и весь бутон.
Над головой моей седою
и над седою бородою
промчались годы чередою,
немалый нанеся урон.

Душа – осталась молодою,
но скоро ей из тела вон.

Увы, увы, моя принцесса, –
энтеропийного процесса
мы все послушные рабы –
единой плотью нам не быть.

Не сочетать чугун и пластик
и, как сказал великий классик
(едва достигнув тридцати), –
мне время тлеть, тебе – цвести …

Затем – прощай, мое виденье,
мое смешое наважденье,
в заветный рай грехопаденья
не мне тебя препроводить.
Не всяк быть праведником может
но и взгрешить – не всякий тоже,
не всякий сможет и, похоже,
мне не взойти на это ложе,
но лишь упасть с него, о, Боже!
Придется проще жить и строже.
Найди кого-бы-помоложе,
а я уж-как-нибудь один.

Всю жизнь (уж сколько там осталось?)
потрачу я на эту малость –
жалеть, что что-то поломалось,
что как ушей мне роз и грёз.
Что так всерьез меня скрутило,
что не вернуть того, что было,
вот разве позабыть, что было ...
Приди, спаси меня, склероз!

Один. Как прежде, так и дале,
Как и в начале, весь в печали,
В томленьи жгучем и пустом.
Под этим, как его ...