Ты, кто глядит на мир так скупо, вздорно...

Ты, кто глядит на мир так скупо, вздорно,
Уж не понять тебе, зачем нужны слова,
Да будет гнусный лжец навеки вздёрнут,
Кто вымолит тебе, земному, два крыла,
Да будет тлеть в аду, кто скажет прямо,
Что в вере в святость чувств нашёл ты свой приют,
Кто будет так прискорбно, так упрямо,
Вычерчивать те тени на холсте, что там и тут снуют.
И в вечной клятве отнимУтся губы вдруг,
Которые когда-то крест небесный сжали,
И переправят власть из чьих-то грязных рук,
Тому, чьи руки в руки чьи-то пали.
Ты, кто так зол на эту дикость, слабость,
Ты тоже можешь, можешь, хочешь полюбить!
Ты так и не поверил?! Фи, какая жалость!
В нас эта жалость личность может, сможет погубить!
Ты ведь готов, готов поверить в первую
Не первую, что ждёт на первом же посту,
Возвысить над землёй, поцеловать неверную...
Поцеловал неверную, не верную Христу.
Ты, кто так люто ненавидит мир безбожный,
Способен ли понять, на что себя сберёг?
Послушай...человек...да разве эдак можно?!
На крест Петра навек смотреть себя обрёк.