Русскому языку ирония. Отрывок из романа

08 ноября 2005

Бунтуй, строка любовного романа!
Переступи абзац, минуя плешь.
Эстет-гурман, наследник басурмана,
Не русское ли сало нынче ешь?

Давно в Париже рифмы исчерпались.
Порядок слов в Берлине слишком строг.
Шекспир для англов - как неандерталец,
Настолько непонятен древний слог.

Мертва латынь - сундук неточных правил.
Тощ эсперанто в окончаньях строк.
Иврит клокочет в горле, словно гравий,
Заснул старокитайский, как сурок.

А в русском - варианты ударений,
Переставляй хоть буквы, хоть слова.
Увенчана крылатым опереньем
Бедового поэта голова.

Пригож родной для эпиграмм и гимнов,
Чтобы будить несчастных по утрам.
"Нерасторжимость" и "старорежимность", -
Прекрасная забава анаграмм!

Удобен он для всевозможных лирик,
Пригоден, вкуса для, как кур в ощип.
И сколько б ям на тропах не нарыли,
Кабан, чьё сало ем, неистощим.

Очищу с фразы кожуру жаргона,
Увековечу сочным языком.
Значением вторым перегружённым,
Отправлю стих досрочным ясаком.

Срезай, коса, союзы и глаголы,
Колено, гни причастия в размер.
Поэт увенчанный - уже не голый.
В куплете рифмы - отдыхай, Гомер!

Три смысла у косы, три - у колена.
Зубов и звуков ряд целует ряд.
Неправду врут, что рукописи тленны.
Проверьте: в интернете - не горят.

Хорош язык для шуток и частушек,
Которыми так одержима голь.
В бою полезен, как снаряд для пушек.
Помножит радость. И поделит боль.

Годится, как напев у колыбели,
Для развлечений озорных внучат.
И пожилым, чьи листья облетели,
И молодым, когда ручьи журчат.

Живи, язык мой, как цветок, красивым
И щедрым, как огромнейший пирог,
Пока скрипит изысканным курсивом
Вдоль по строке гусиное перо.

Тому, кто слово лишнее сморозит,
За гибкость уготован путь кривой.
Кому-то в ссылку, в болдинскую осень.
Кого-то - в гетто, в Омск-Береговой.