Журфак-5-7. Таня Коростикова

Поэма шетая. Таня Коростикова

Евгений Павлович... В очках,
Стремительный и элегантный...
Кому-то он внушает страх...
Другие же его в гиганты

Определили... В их числе –
И я... Он заразил предметом...
Социология... Во зле,
Невежестве и он запретом

Властей душился наряду
С генетикой... Тупые власти
Во мракобесном злом чаду
Перемололи в зверской пасти

Своих мыслителей, пока
Там, «за бугром» не проявилась
Всесильем мощная река
Социологии... Но билась

Мысль и у наших... Под «марлен»
Закамуфлировав чужачку,
Профессор Прохоров болел
За суть науки важной... Жвачку

Необходимую привнес
Цитатами из неизбежных
Партийных классиков – и воз
Тяжелый вытащил из прежних

Запретов и белиберды...
Наш курс для Прохорова – первый...
Идеологии пуды
В предмете действуют на нервы.

Но суть доходит все равно...
Легко профессор вдохновлялся,
Все высветлял нам, что темно –

И интерес наш углублялся....

Итак, причиною -- «марлен».
Точней – блистательный профессор,
Чьей волей поднят был с колен
Предмет, в котором ни бельмеса

Не понимала власть... ЦК
За год до этого Леваду
Изгнал с предметом – на века...
Профессор доказал, что надо

Нам забугорный инструмент
Взять – это в наших интересах...
И, кстати, не любой студент
Способен был понять, что пресса

Глуха, безрука и слепа
Без обращения к народу...
«Социология – судьба!» --
Решила – и судьбе в угоду

Все время стала проводить
У Прохорова в новой лабе...
Профессор строг. При нем чудить
Нельзя... И вот, на переправе

На третий трудовой семестр,
Журфак сколачивал команды...
-- Дойдя до отдаленных мест
России, всех опросим... К нам ты,

Татьяна, хочешь, на маршрут –
По селам заполнять анкеты?
-- Со мной Феклюнину возьмут
С Суворовой? Подружки эти

С социологией дружны...
-- А все ли прочитали Кона?
Что делать – понимать должны...
-- Конечно!
 -- Ну, тогда законно

В Команду мы включаем их...
Команду лично Сам возглавил,
Дал нам в наставники своих
Любимых аспирантов... Ставил

Задачи, долго разъяснял –
И добивался пониманья...
Над нами с Галей шефство взял
Григорий Кунцман... С нами Таня

Суворова... «Зеленых» нас
В отряде много, но и дело
Большое... В общем – супер-класс --
Мероприятие... С душою

К нему готовились в Москве...
Велели подкупить сапожки
Резиновые... Монтескье
Писал о глупости? Немножко

Ему добавила б и я:
Уже пора б лететь на поезд,
Я, вещи в чемодан суя,
Решила – и резон напорист,

Что для сапог должна купить
Особую, не медля, сумку...
А надо б на вокзале быть...
Нет, вы видали недоумку?

В расстройстве Галя, но меня
Подруге не переупрямить –
И поспешила, семеня...
Купила – и назад... Шаманить,

Чтоб задержали наш состав
Пытаемся вдвоем с Галиной...
В такси вдавились, растолкав
Стоявших в очсереди длинной

Под их лихие матерки...
-- Быстрей, опаздываем, дядя...
Заплатим...
 -- Сколько? – Здесь торги
Едва ль уместны:
 -- Ну, внакладе

Не будете, прошу – быстрей:
В командировку опоздали...
-- Раз опоздали, то...
 -- Без прей!
Вдруг поезд опоздал?
 -- Едва ли...

Ну, надо ж! В этот день состав
Отправился без опозданья,
А мы остались, опоздав...
-- Что делать, Галя?
 -- Ладно, Таня,

Ведь кассы нам не миновать?
Пойдем просить билет до Шацка,
Что бесполезно горевать?
-- Постой, хочу хоть отдышаться...

-- И вправду дышишь, точно мы
С тобой сюда бегом бежали...
Пойдем поплачамся... Пимы
Твои!
 -- Сапожки!
 -- Похромали!

С задержкой в несколько часов
Отправились вослед за всеми...
До Шацка нету поездов...
Чтоб мне сильней вдолбился в темя

Упрямой глупости урок,
Меня воспитывал автобус.
Наверно на заду ожог:
Сидела на капоте, горбясь,

А сверху на меня мешок
Возложен с хрюкавшей хавроньей –
Такой вот пережили шок...
-- Приедем, а они прогонят...

-- Прогонят? Нас с тобой? Сейчас!
К утру мы вышли к интернату...
-- Ну вот. Встречай нас город Шацк...
-- Привет из Шацка деканату!

О Шацке что вам рассказать?
Одноэтажный, невеликий...
В соседстве города назвать?
Ну, Сасово, Моршанск... Но книги

Твердят, что городок возник
Годков четыре сотни с гаком
Назад – и ведомо из книг:
Что был он блок-постом, биваком

Бойцов на подступах к Москве,
Включенным в Шацкую засеку,
А городом, таким, как все –
(Возьмите это на заметку) --

Стал только двести лет спустя –
И герб, пожалованный Шацку,
Включает улей не шутя –
И не считайте герб за цацку:

С него история глядит.
Рожь в двух снопах на старом гербе --
Она о чем-то говорит...
Здесь начинать нам наше «дерби»...

И нужно все узнать о нем:
Что он стоит на речке Шаче,
Притоке Цны... Мы узнаем,
От станции, куда, две клячи,

Приперлись с Галкой, в Шацк -- км –
(От Нижне-Мальцева – подскажем) –
Чуть больше тридцати, но мне
Казалось, что пятьсот... На вашем

Пути в Самару из Москвы,
Коль едете на «волге» к Волге,
Никак не проминете Вы
Тот городок, где мы в тревоге

Приспособлялись изучать,
Какая здесь в фаворе пресса –
ЦК о том желает знать
Не из пустого интереса –

Чтоб содержание газет
И телепередач улучшить...
В авоську – стопочку анкет –
И марш по селам... Чтоб прищучить

Реципиентов, в пять утра
В автобус надобно вломиться...
-- Анкета? Экая мура!
Над ней же надо час трудиться!

Кто ж мне позволит целый час
С чужой бумагою возжаться?
Нет, не везде встречали нас
С восторгом и теплом, признаться.

Пришлось просить и убеждать,
Порою – просто унижаться.
Нередко – час и больше ждать,
Пока с делами расквитаться

Сумеет наш реципиент...
-- Ну, ладно... Прямо из столицы?
А не шпионка? Я в момент
Шпионов узнаю по лицам –

Зачем-то к нам, как мухи льнут.
Политика – такое дело...
-- Я думал, здесь на пять минут,
А тут – на добрый час... Сидела –

Живот от голода свело...
Реципиент:
 -- Постой-ка, дочка...
Не сразу до меня дошло, --
Он из большой, почти как бочка,

Кастрюли черным черпаком
В эмалированную миску
Окрошку бух!
 -- Чего мы ждем?
За стол – и слопать все без писку.

Не то твою брошюру – в печь! --
Я села и давилась, ела...
-- Теперь давай – о чем тут речь? –
Я не рассказывала – пела...

Еда для нас – больной вопрос.
Мы уезжаем – все закрыто...
В совхоз примчимся и колхоз –
В сельпо пустые полки... Сыто

Нам не было давным давно...
-- Вот так худеют наши люди!
-- Да... Здесь толстеть нам не дано! --
И мы мечтаем, как о чуде,

Что кто-нибудь покормит нас.
Случалось это, но нечасто...
Во мне ж – родительский заказ
Есть у чужих сидит... Ведь в нас то,

Что было дома внушено,
Сидит, как жесткая программа...
-- Пусть угощают, все равно –
Ешь дома! – так внушала мама –

И не могу переступить
Внушенного в дому запрета...
Иной и рад бы покормить...
-- Спасибо, нет! – звучало это

Помимо воли... В первый раз
Мужик окрошкой оскоромил –
Потом уже перемоглась
И ела, коль давали... В доме

Селян не шибко-то поешь:
Россию задавила бедность...
-- Вот – чаем душу распотешь –
Чаек последний... Нам за «вредность»

Такую пензию дают:
Двенадцать рубликов на месяц –
Ни жить ни умереть, -- Живут
Здесь без надежды, разуверясь

Во всем, что возглашает власть.
-- Считай, что каждая – лишенка, --
Старушка горестно тряслась...
Раз над Сережкой Садошенко

Мне захотелось подшутить:
Ходил важнючий – с красной папкой...
Старушке:
 -- Может он решить
Вопрос о пенсиях...
 С охапкой

Носился, как и все анкет
Сергей... А тут к нему сбежались
Пенсионерки все:
 -- Скорей
Дай пенсию! – Пообижались

И на него и на меня...
-- Татьяна, что ты наплела им?
За это знаешь ли... В два дня...
Не стыдно? Тем уж обижаем,

Что мы – такие – из Москвы...
Нет, правда – совесть есть, Татьяна?...
-- Прости, Сережка!...
 -- Хохма... Сгинь! --
И тут неумного обмана

Так стыдно стало мне – до слез...
Над самым важным подшутила.
А если б кто-нибудь донес
Тому же Прохорову? Было

Наверно б не до смеху мне...
Что за ребячество, ей-Богу?...
Мы перед сном о прошлом дне
Еще трепались понемногу,

Договорившись: о еде –
Ни слова, даже ни полслова...
Но постепенно в темноте,
Как и вчера, вздыхали снова:

-- Картошечки бы с огурцом!
-- С селедкой... – О деликатессах
Не появлялось грез ни в ком –
А о простом, привычном... Трескать

Картошку – вот о чем мечта,
А не о трюфелях... Мы с Галей
Терпели гордо...
 -- Суета...
В войну не то претерпевали...

Грачева Милка стала врать:
-- В селе так славно покормили...
-- Ты завралась некстати, мать!
-- Ах, так! – Чуть Милку не убили...


В колхозах, где пришлось бывать,
Везде на вереях – прибиты
Из жести звездочки... Где пять,
Где больше... На войне убиты

Все поголовно мужики...
Их вдовы, что сейчас старухи,
Не сняли черные платки.
У них натруженные руки

И «пензия» -- двенадцать рэ,
За что невыносимо стыдно.
Мне – стыдно. Вряд ли при царе
Так было горько и обидно

За Родину, ее судьбу...
В России сирых призревали.
Сейчас – глядят «через губу»...
Воспрянет ли страна? Едва ли...

Бедна рязанская земля...
В деревне молока не купишь.
Просили, денежки суля...
-- У нас – «одна нога»... – Потупишь

Глаза: мол, ясно, поняла...
Разобрались с «ногой» не сразу...
Так мне хозяйка знать дала,
Что ей по бедности нет сладу

С коровою – не прокормить –
И держат на четыре дома
Одну... Дают ее доить –
(-- Тогда и корм за мной, кулема!) –

Разочек за четыре дня...
-- Не остается молочишка
Не то что для чужих – и для
Своей-то внучкм... Да, малышка?

И ты б хотела молочка?
А нету. Только завтра доим...
-- Простите... --
 Так вот, червячка
Не заморили, лишь бедою

Людской сильней оглушены...
А мы им задаем вопросы
О том, как лучше им должны
Взамен кормежки полит-босы

Навешать на уши лапши...
Мы ходим, пишем те анкеты...
Раз припозднились. Ни души
На улицах село...
 -- И где-ты

Теперь оказию найдешь,
Чтоб до райцентра нам добраться?
-- Что, испугалась, молодежь?
Жди здесь! – Так страшно оставаться

Одной в кромешной темноте.
Куда-то Шинкаренко Таня
Ушла... Какие-то не те
Повсюду шорохи... Густая

Меня окутывает тьма...
Уже на пятом курсе Таня.
И, полагаю, что сама
Едва ль, о подвигах мечтая,

Примкнула б к нашей ерунде...
Она за Левою Гудковым,
Чтоб ведать, с кем сейчас и где
Жених... А с ним, весьма толковым,

И Прохоров совет держал,
Не говоря об аспирантах...
Ночь... Где-то близко затрещал
Мотор...
 -- Эй, Таня!
 Я на ватных

Ногах приблизилась... Пацан
На дребезжащем драндулете...
-- Садись, поедем в Шацк...
 Туман
Над большаком... При слабом свете

Фар маломощного коня,
Тот незнакомый сельский парень,
Желая удивить меня,
А может просто был в ударе,

Сперва на мостик через Цну
Взлетел... А тот мосточек хилый
Полузатоплен... Гнал волну...
-- Ой, осторожнее! – молила...

Устроил гонки со вторым,
Что вез Татьяну Шинкаренко...
Едва ль нарочно повторим.
Такое в жизни шибко редко

Бывает... Птицами летят
Два мотоцикла над асфальтом...
Кружим по Шацку... Интернат...
Пред кем бы похвалиться фартом?

-- Ой, Гриша! Ты не нас ли ждешь? –
Григорий потерял дар речи...
-- Татьяна, ты нас доведешь!
Ну, признавайся, человече,

Давно ли получил права?
Тот ухмыльнулся
 -- Нету прав-то...
-- Давно-то ездишь хоть?
 -- Дня два...
Такая с запозданьем правда

Усилила ажиотаж...
Григорий заскрипел зубами...
-- Опять ты подставляешь наш
Весь коллектив... Случись что с вами,

Профессор загремит в тюрьму...
-- Зато мы мчались как на крыльях...
-- Еще и это не пойму:
Как вас в дороге не накрыли

Гаишники?
 -- Нам повезло...
-- Пусть будет вам и впредь везенье...
Ступайте спать...
 Сквозь нас текло
Дней быстрых лета исчисленье...

Кто те лишения со мной
Делил среди халуп убогих?
Из всей команды озорной
Назвать бы хотя бы и немногих,

Пусть хоть фамилии звучат
Творивши искренне и тяжко
Науку важную ребят:
Успенский, Князева, Ромашко,

Кулиш, Березина... Мои
Подружки, а по духу – сестры:
Феклюнина... Господь, дари
Ей и Суворовой – преострой

Сердечной радости, любви...
Будь щедрым и к другим из наших,
И чаще к радости зови --
Возьми нас всех на карандашик...

Успенский Костя... Как-то он
С одним дедком разговорился...
-- Отец-то служит где?
 -- В ООН...
-- А, два нуля и «Н»...
 Случился

Со всеми обморок... Потом
На все лады мы обыграли
Те два нуля... Вот так живем,
И труд и смех в одном бокале...

Нам, социологам узнать
Все полагается о месте,
Всю информацию собрать,
Все слухи, суеверья, вести.

Шацк был в минувшие века
Столицей по торговле пенькой.
Была торговлишка бойка...
Сегодня – снулой деревенькой

Стоит он посреди страны...
Есть, правда, фабрика-малышка,
Где шьют кургузые штаны...
Ликеро-водочный... Излишка

Сего продукта на Руси
С Петра Великого не знали...
Есть мясокомбинат... Вкуси –
И выплюнь – не еда... Едва ли

Едят коты ту колбасу...
Мы, правда, съели бы в охотку...
-- Добраться бы, так съели б всю...
-- В особенности, коль под водку...

Есть краеведческий музей
В селе Желанном, рядом с Шацком...
В Старо-Чернееве – глазей
На монастырь старинный в шатком,


Полуразрушенном видке...
Когда глазеть-то? Мы в работе
От всей «культуры» вдалеке,
В извечной о еде заботе...

-- Пойдем, заглянем хоть в сельмаг...
Все та же жалкая картина:
Завмагша в ворохе бумаг –
(Бумаг бы и на ГУМ хватило) –

И стайка ошалелых мух,
Облюбовавших горку сушек...
Чем подпитать московских двух
Все голодающиъ подружек?

-- Хоть старым яблочным пюре...
-- Нам не откроете по банке?
-- Гляди-ка: с сахарком!
 -- Харе!
-- Да вкусно!
 -- Вкусно! –
 По подлянке

Вдруг закрутило в животе...
-- Я, Галя, отойду в лесочек...
Сажусь под кустиком в мечте,
Чтоб мне Господь послал кусочек,

Как той вороне, хоть сырка...
Должно быть, Бога рассердила...
Он подтолкнул меня слегка –
И голой попой угодила

В крапиву... Мой дичайший ор,
Наверно в Шацке услыхали...
Но Бог решил, что недобор:
Нас на телегу подобрали.

На ней солома. На нее
Уселась прямо волдырями...
И в этот раз уже мое
Стенанье, видно, даже к маме

Аж в Николаев донеслось...
Такие были переделки.
Учились жизни вкривь и вкось...
По счастью, беды были мелки,

А впечатленья велики...
Той экспедиции уроки
Открыли истины куски,
А в них заложены истоки

Мировоззренья моего...
Я знаю, как корежит голод,
Я знаю, как живет село,
Провинциальный русский город...

Рядком, я помню, два села –
Ольхи и Шамарга стояли...
В Ольхах по избам грязь была...
Как чисто в Шамарге... Вязали

В ней женщины в любой избе
Не прекращая разговора...
Пытаясь так, трудом, в судьбе
Подняться – бились до упора...

Я встретила таких людей,
На коих держится Россия
Вне воли мерзких комвластей,
Чьи деструктивыные усилья

Россию душат и гнетут...
Жаль, что в рассказе лейтмотивом –
Мой голод... Пусть не так поймут,
Но я не собираюсь чтивом

Сусальным развлекать народ...
Что было – было... Вспоминаю
В сельмаге очередь... Берет
Село мешками сахар... Маяюсь,

Стою с одной старушкой... Жду...
Уже схватил за горло голод...
Терпеть нет мочи... Что ж, пойду,
Отставив воспитанье, гордость –

Старушка хочет покормить:
-- Возьмем «песок», переберемся
За речку, поедим... Томить
Стал голод так уж, что сорвемся –

Вот-вот – и бросим навсегда
Социологию и босса...
Профессор приволок сюда
Науку двигать, а забота

О нас осталась вне его
Вниманья... С бабкой отстояла
Очередину – ничего!
Мешки ей в лодку помогала

Затаскивать... Пересекли
Речушку... Те мешки втащили
Ей в избу... Печку разожгли...
Но не могу... Уж так вдолбили

Родители, что у чужих
Есть – невоспитанно, что даже
И голод принципов моих
Не превозмог... Ушла подальше

От соблазняющей печи
И угощающей старушки...
Такие, значит, калачи...
А в интернате на подушке –

Как Буратино: лишь на миг
Глаза прикрою – пред глазами
Котел с картошкою возник...
Открою – ничего... За днями

Стремительно летели дни...
Заполненных анкеток стопки
Неспешно множились... Взгляни:
Уже не две, не три коробки...


А двадцать – ничего себе...
-- Придется только под анкеты
Нам брать отдельное купе...
Намеком разговоры эти,

Что приближается финал
Голодной долгой эпопеи...
Недоработки подбирал
Наш коллектив...
 -- А вот тебе я,

Татьяна в Шацке подобрал...
Хорошего реципиента, --
Профессор вечером послал:
-- Вот адрес...
 -- Ладно...
 До момента

Пока интродуктивный спич
Не завершила, полагала:
Зря изощряюсь... Точно сыч
Старушка хилая молчала.

Одета в старое рванье...
Меня пугало косоглазье...
Заговорила – и в нее
Влюбилась просто... Вищно сразу:

Интеллигентна и умна...
А сколько книжек прочитала...
И виновата ли она,
Что ей страна дает так мало,

Как воздаянье за труды?
Я просидела с той старушкой
До ночи.. Были с ней горды,
Анкету завершив за кружкой,

Как деготь крепкого чайка...
Я распрощалась умиленно...
А в интернате же, пока
Я с той старушкою влюбленно

За жизнь болтала, все вверх дном:
-- Опять Татьяна потерялась...
Я вышла... Ночь... Темно кругом...
А меж домами заметалось

Фонариковым светлячком,
Пятно взволнованного света...
Шеренгой движутся...
 -- О ком
Печетесь? Обо мне?
 -- За это

Не разговаривайте с ней:
Опять всех на уши поставит –
И рада!
 Но копилка дней
Пуста...
 -- Ребята, нас поздравит

Райком – и в нашу честь пикник
Устраивают на природе...
И в первый раз в меню возник
Вкус колбасы, обычной вроде,

По правде говоря, плохой,
Вареной – рыхлой и зеленой,
Какой-то влажной, не мясной,
Да ко всему еще соленой...

Но с голодухи так пошла –
Как сервилаты и салями:
До крошки подмели, дотла
Смели, спалили, съели сами,

Райкомовским оставив шиш...
Так завершилась эпопея...
Такое в жизни совершишь
Лишь раз... Нисколько не жалею,

Что это все пережила...
Такая жизненная школа
В самооценке подняла:
Я выдержала... Я – прыжково –

На новый уровень взошла
В мировоззрении, и в дружбе,
В сотрудничестве – и взяла
Немало важного, что нужно

Профессии, из этих дней...
Вот все... Увязаны анкеты...
Короче дни и холодней...
Я не забуду это лето...

Мы с теми, с кем труды и дни
Делили, словно породнились...
Все неприятности – в тени,
Мы радостями подкрепились

И научились их творить
И для себя и побратима...
Итак, мы начали торить
Тропу судьбы неукротимо...