Как женятся секс-символы

 Впервые я увидел её на кастинге. Она была во всём красном. Плюшевая сумочка в виде сердечка с блестящими стразами, босоножки на высоких каблуках, и даже трусики, просвечивающие сквозь платье, были красные.

  -На бой быков собралась? - неуклюже пошутил я.

  Девушка расплакалась, и режиссер обратил на нее внимание.

  Мы снялись в кассовом фильме "Не только про любовь". Я получил приз на международном кинофестивале за лучшую мужскую роль. А она - слухи в желтой прессе - каким боком пролезла в большое кино.

  - Не обращай внимания на сплетни, - успокаивал я. - Ты талантлива. В конце концов, желтая пресса тоже пиар.

  -Зачем мне такой пиар? - возмущалась Анна. - Я не секс-символ, как ты!

  Это глупое "всенародное" звание прицепилось ко мне давно. Моя наглая физиономия не сходила с рекламных щитов, плакатов и спортивных маек. Обложенный со всех сторон прессой, фанатами, я мечтал о тихой семейной жизни, так, чтобы в горе и радости, болезни и здравии...

  После премьеры затащил Анну в свой загородный дом. Она пила мартини, хохотала, как сумасшедшая, и, опьянев, свалилась в бассейн. Пока снимал с нее мокрое платье, наслушался, какой я "бесстыжий и противный", получил пощечину и крик на весь дом: "Не смей ко мне прикасаться! Не смей!"

  В ту ночь я не мог уснуть, курил и царапался щенком к Анне в спальню. Но она закрылась на ключ и не отзывалась.

  Утром у нее поднялась температура. Я вызвал врача.

  Наверное, это были самые счастливые дни в моей жизни, когда я мог держать любимую девушку за руку, поправлять подушку у ее изголовья и просто молчать рядом.

  Доктор прописал ей отдых у моря, и я с радостью предложил Анне остаться в моем загородном доме.
  -Только не приставай ко мне, пожалуйста! - попросила наивно, в очередной раз унизив отказом.

  "Черт с тобой!" - я уехал в город.

  Она снилась мне каждую ночь. Во сне я целовал ее пухлые губы, похожие на спелые вишни, ласкал грудь, просыпался от оргазма, матерился и ненавидел, и снова мчался к ней, чтобы просто увидеть.

  - У меня маленькая грудь, - жаловалась Анна. - А режиссерам нравится большая грудь, и потому меня не снимают в кино. Но пластику я делать не буду, даже если это повредит моей карьере.

  -Мужчинам, в принципе, все равно, какая у женщины грудь, - успокаивал я. - Ты же в порно не собираешься сниматься?

  -В кино, как на войне. Сегодня ты герой, а завтра тебя все забыли. А я, как видно, надолго застряла в тылу.

  Большое кино ее не принимало. На массовку не соглашалась. Считалось, массовка - смерть для начинающей звезды.

  Она говорила, а я думал, пора завязывать с этой любовью, и дал себе четкую установку- забыть, не вспоминать, не думать!

  Не думать не получалось. Анна звонила каждый день, жаловалась на депрессию и просила приехать.

  -Я занят! - отвечал сердито.

  -Неужели ты оставишь меня здесь одну?

  Деваться ей было некуда. Деньги за роль распустила, в кино не приглашали, жилья своего не было. Пришлось остаться в моем загородном доме.
  -Выходи за меня замуж, или прекрати звонить!- надеялся привязать ее к себе.

  Она долго молчала, потом сказала с горечью.

  -Ты хороший. Но давай останемся друзьями.

  -Друзьями? Конечно! - от злости разбил об стену телефон. -К чертовой матери такую любовь!

  В те дни я много пил, скандалил, шлялся с проститутками на радость папарацци. Это только укрепило мою популярность.  А радости от такого успеха не было.

  Анна продолжала жить в моем загородном доме, я не приезжал к ней и удалил из списка контактов в телефоне.

  Как-то раз, возвращаясь с ночных съемок, увидел у гаража девушку.

  "Наверное, простояла здесь ночь?"

  Волосы покрылись инеем, тонкая фигурка дрожала от холода, руки прижимали к груди мой портрет.

   "Еще одна охотница за пухлым кошельком? Перелезла через забор, минуя охрану? А если бы во дворе был мой доберман? Хорошо, что Анна забрала его с собой".

  - Что надо? - спросил зло.

  - Я автограф...Автограф хочу!

  - Автограф хочешь? - заглянул в глаза и притянул к себе за воротник. - Очень хочешь?

  - Хочу-у-у..., - пролепетала радостно, почти теряя сознание в моих руках.

  Задрав пальтишко, взял её грубо. Она стонала счастливым щенком, а я, даже в этот постыдный момент, думал об Анне.

  Девица оказалась девственницей. А я принял её за очередную б***ь.

  Вжавшись в стенку, она смотрела на меня с любовью и надеждой. Лицо, шея и даже уши покраснели от смущения.

  -Знаешь, - огорчился я. - По законам острова Итаки, откуда я родом, измена жене карается законом. Ты хочешь моей смерти?

  - Нет, - сказала чуть слышно. - Живите долго.

  Протянул ей чек - не взяла.

  -Прощай.

  -А автограф? Пожалуйста, автограф!

  Подписал "С любовью, де Гош" и вернул фото.

  Сгорбившись, девушка побрела к воротам.

  -Выпусти лазутчицу! - крикнул охраннику.

  Оглянувшись, она помахала мне на прощание рукой.

  "Черт! Черт! Черт! - что я мог сказать ей? - Прости"?

  Никогда ещё не чувствовал себя таким несчастным и одиноким. Не выдержал. Помчался в загородный дом.  По дороге думал о девушке имени которой не знал. А, собственно, зачем мне ее имя? Я любил Анну, Анна не любила меня, и эту нелюбовь мне приходилось делить с теми, кто хотел быть со мной.

За окном мелькали дома и ухоженные газоны. Осенние листья шуршали под колесами, теплый ветерок овевал лицо. А сердце по-прежнему выстукивало: Анна, Анна, Анна.
Но вот и загородный дом. Доберман бросился ко мне, радостно повизгивая.
  Анна в ситцевом халатике прогуливалась по дому с лейкой в руках.

  - А я поливала цветы. Видишь, как распустились гортензии? - прикоснулась нежными пальчиками к еще клейким лепесточкам. Глаза потемнели, взгляд стал глубоким и задумчивым. - Ты, наверное, устал с дороги? А хочешь, пойдем к морю?

  -Угу.

  -Я только переоденусь, - ушла за ширму.

  Солнечные лучи ярко освещали комнату, и было видно, как она переодевается за ширмой. Сначала сняла халатик, потом сняла трусики и надела купальник, а потом снова надела халатик.

  - Я готова! - сказала радостно, и мы пошли к морю. Я взбежал на обрыв и прыгнул в воду. Тысячи ледяных игл впились в моё разгоряченное тело. Плавал я долго, пока вскипевшие мозги не пришли в норму. Выбравшись на берег, сел поодаль.

  - Иди сюда, - позвала Анна. - Только смой с себя песок.

  Я послушно пошел смывать с себя песок. Когда вернулся, она спала, положив ладошки под щеку, тихонько и смешно посапывая. На лбу обозначились две малюсенькие морщинки. Как же я любил эти ее морщинки!

  Но вот она проснулась, и я увидел ее глаза, совсем близко, полные нежности и любви. Такие глаза не могут лгать!

  "Она любит! Любит меня!" - дрожа от волнения, наклонился для поцелуя и сразу получил удар в грудь.

  - Нет! - закричала грубо. - Никогда не прикасайся ко мне!

  У меня защемило где-то слева под ребром, я упал ничком в песок и провалился куда-то во тьму, хватал ртом воздух, а его не было...

В чувство меня привел доберман. Он облизывал мое лицо и скулил.

  -Аня! - я кинулся в дом. - Аня! - но ее нигде не было. Она забыла свою резиновую шапочку для плавания и, не оставив записки, укатила на моей машине в город.

  Всю ночь я просидел на обрыве, думая о смерти. Доберман не отходил от меня, пугая округу протяжным воем.

  Вскоре за мной приехал продюсер, но , заплатив неустойку по контракту , я отказался сниматься.

  Чем занимался весь этот год? Да, собственно, ничем не занимался. Не принимал гостей, не отвечал на телефонные звонки, не интересовался прессой. Изо дня в день писал портрет Анны, и у меня никак не получался ее смешной рыжий завиток на лбу.

  В сентябре меня вызвали в полицию.

  - Вам знакома Анна Сурова? - спросил полицейский.

  Знакома ли мне Анна Сурова? Та самая, которая лишила меня вкуса жизни? Удрала на моей машине и не вернулась? Девушка, которую я любил и ненавидел всеми фибрами души?

  - А в чем, собственно, дело?

  - Распишитесь вот здесь и здесь, - полицейский показал, где надо расписаться. - Знаете, у вас не машина - зверь! - сказал с завистью. - Год пробыла под водой, а почти, как новенькая!

  - Что? - не понял я. - А где Аня?

Полицейский не ответил, и я закричал: " Где она? Что с ней?!" - услышав крик, в кабинет заглянул сержант. Полицейский махнул ему рукой, чтобы закрыл дверь.

  - Честно говоря, мы думали - убийство. Но у нее остановилось сердце, - он вытер вспотевшую лысину платком. - Знаете, так иногда бывает,  как в часах, где села батарейка. - Он захлопнул Дело "Анны Суровой", как решенный задачник. -  А вы знаете, она болела СПИдом.
  -Вот, дура! - разозлился я, и стал ходить по кабинету из угла в угол, как по одиночной камере, откуда нет выхода, разве только в сумасшедший дом. - Посчитала меня дерьмом? И потому молчала? А я бы любил её вместе с её СПИДом, маленькой грудью и резиновой шапочкой для плавания! Почему не сказала мне? -  я задавал полицейскому нелепые вопросы, а тот уныло смотрел в окно.

  У выхода из полицейского участка меня окружили репортеры.

  - Вы проходите по делу Суровой, как свидетель? Причина  самоубийства - разрыв ваших отношений? Это произошло в вашем загородном доме? У вас был роман?

  -Идите к черту! - я заехал кулаком в  камеру, разбив руку в кровь, и побежал куда-то, не разбирая дороги. В парке налетел на детскую коляску и чуть не сбил юную мамашу с ног, остановился напротив, бессмысленно глядя ей в глаза.

  - Вот не думала, что секс-символы умеют плакать! - удивилась девушка.

  - Она ушла от меня! - я не соображал, что говорю и что делаю.

  - Значит, на острове Итаки вам уже не грозит смертная казнь? - сказала насмешливо.

  А я продолжал кричать.

  - Что вам всем от меня надо? Что?!
  - Мне от вас ничего не надо! Это вы на нас налетели! - спокойно ответила девушка.
  - Как зовут ребенка? - спросил, вместо извинения.
  - Анечка.
  - Анна? - не понял я. -Почему Анна? А кто отец?
  -Вы! - девушка смутилась. Лицо, шея, даже уши её покраснели, а я сразу вспомнил "лазутчицу" у гаража, сжимавшую в руках мой портрет.   
  -Ну что, взяла автограф? -спросил хмуро. - Довольна?
  -Довольна, - все также спокойно сказала девушка.

Из-под фланелевого чепчика ребенка выбивался смешной рыжий завиток. Дочь смотрела на меня вопросительно и так печально, что у меня разболелось сердце. Наверное, такой взгляд бывает только у грудных детей, ведь они еще связаны с Космосом и помнят то, о чём в нашем взрослом мире знать не положено?

Я взял ребенка на руки, прижал к груди. Маленькое сердечко забилось в унисон с моим. Глядя на рыжий завиток, подумал, как же эта девочка похожа на мою Анну. А еще понял, что никому не отдам мою дочь.

-Ну, мы домой. А ты как хочешь.

Я нес дочь на руках и шел пешком через весь город домой. Девушка, имени которой я не знал, молча шла рядом.