Единство

ЕДИНСТВО

Отцовское чувство безмолвно
и этим весомо вдвойне.
Смотрю на рожденного, словно
он бился под сердцем во мне.

Отцу быть мужчиной непросто:
слезинку тревоги сотри,
надежно храни и бесслезно
минутную слабость
внутри.

Внутри –
и восторг, и печали.
Не ведать печали грешно.
Два сердца тоскующих ждали
мгновенья, чтоб слиться в одно –

в живое, как праздник, единство,
в серьезное наше житье.
...Из боли ее материнства
исходит отцовство мое.

Утихнет любая обида:
любимому сладко простить,
лишь только была б не убита
в ней высшая слабость – любить.

Тянулись мы к этой неволе,
скрывая упреки свои,
и стали вчерашние боли
сегодня опорой семьи.

Но словно в «Мадонне сикстинской»,
по-прежнему тайну хранят
загадочный взгляд материнский,
младенца всезнающий взгляд...
1975


* * *
Опять качаюсь в электричке
в пустом вагоне в час ночной
и вновь угрюмо, по привычке
веду беседу сам с собой.
Я говорю себе: ну что же,
ты пьян, дружище, и – смешон.
Ну посмотри, ты стал похожим
на этот загнанный вагон...

Куда-то мчится электричка.
Ее ни в чем я не корю.
Я выйду в тамбур, чиркну спичкой,
к стеклу прижавшись, закурю.
Куда спешу я в этом мраке?
Не лучше ль попросту уснуть?
И жить спокойно, а не в страхе
за этот зыбкий, шаткий путь,
который кажется обманом...
Конец я вижу наперед:
мой машинист напьется пьяным
иль просто стрелка подведет...
1975


ПУСТАЯ КОМНАТА

Моя пустая комната,
мой сумрачный покой,
железная кровать,
простые занавески...
Как часто в поздний час
наедине с собой
я вздрагиваю вдруг,
услышав голос женский.
Неведомый, чужой
за тонкою стеной...

Моя пустая комната
застыла без тепла,
она всегда грустна
в своей немой обиде...
Хочу я в этот миг,
чтоб женщина вошла,
о, как мои глаза
хотят ее увидеть!

Она войдет и вдруг
прошепчет, посмотрев
на этот жалкий вид:
«Да как же я решилась?..»
И пусть она уйдет,
глаза мои согрев,
и улыбнется мне:
«Простите, я ошиблась...»
1975