Монах

Монах, как черный силуэт,
Лишь белое лицо на силуэте том.
Он вырос в четырех стенах,
Не знал он, что такое страх.
Когда он был еще дитя,
Его закинули сюда.
Но много лет прошло уже.
Его стремленье дать душе
Мирских тех благ,
Которыми по милости судьбы
Был обделен он – прошло.
Теперь в его душе
Живет надежда,
Что, когда он перейдет отсюда
В мир иной,
Негоже было бы ему
Поспорить бы с самой судьбой.
Язык его, как прежде нем,
Не может молвить то,
О чем написано на
Многогранном его лице:
В нем мужество, желание бежать,
Познать весь мир,
Стать полным гражданином.
Один раз он сбежал
Из тех угрюмых стен,
Что были для него и домом, и семьей.
Но не хватало лишь ему кого-то –
Родных,
Пусть даже и могил.
Бежал он долго:
День и ночь,
Изнемогая,
И гнал свои сомненья прочь,
Все понимая.
Он помнил те заветные слова,
Которые он в детстве
Произнести не мог.
Его душа рвалась пожить
На воле хоть чуток.
Познать, как хороша трава
Преранним утром,
Что цветок и каждый лепесток
Подобны божеству.
Вдыхая мокрую росу,
Лишь легкий ветерок,
Сдувая капельки набок –
Манит с собой.
«Хотел бы быть ему подобен я», -
Он думал и мечтал,
Разволновался, и упал
На мокрую траву,
И умывался он росой,
И чувствовал себя звездой,
Мечтал…
В мечтах его жила одна надежда:
Смогу увидеть я теперь весь мир,
Родных, друзей.
Казалось слышит он
Сквозь гул ручья
Печальный шепот
Родителей его:
«Где наш сынок?
Как он живет,
Что ест,
Что пьет?
Здоров ли он?
Что с ним теперь,
Где он?»
Но скован был его язык,
А на лице была печаль.
Увидел вдруг перед собой
Тот монастырь,
Красивый и резной.
Чья красота была бы чернотой.
Он больше никуда идти не мог,
Устал и пал на землю,
Подкосившись с ног.
Закрыл глаза, уснул.
И эта ночь была прекрасней всех.
На утро –
Его нашли,
Проснулся он в монастыре,
Среди, как уголь,
Мрачных стен.
С тех пор он понял,
Что от судьбы
Не убежишь ты никогда.
Стал мирно доживать свои года
В монастыре.
Обрел покой,
Покрылся сединой.
И, вот, уже пятнадцать лет,
Как его на свете нет.
Крест деревянный
На могиле той стоит,
И надпись тихо говорит:
Был храбрым юношей мертвец,
Лишь скован был язык его,
Зато лицо – так выразительно было».
И выросла трава
На бугорочке том,
И солнце каждый день встает над ним,
А туча слезы льет
Над храбрым.