Без права переписки...

Десять лет без права переписки
За нескладный, в общем, анекдот…
Как врага, топили мордой в миске
Урки, что, мол, продал свой народ.

Шрамы вон по ляжкам от овчарки.
Зубы, вишь, поедены цингой.
Ссученный один нюхнул солярки
И по яйцам бил меня ногой.

На морозе ватник отбирали,
Чтоб горела под соском звезда.
А везло кому-то – умирали…
Или пропадали без следа…

Десять лет без права и без веры,
Без надежды даже на расстрел…
Не нашёл я выше этой меры,
Хоть до дыр весь Кодекс просмотрел.

Выпало мне выжить и вернуться,
Прикупить одёжку потеплей,
На Лубянке камнем растянуться
Посреди цветов и голубей.

Я уж и не вспомню анекдота,
За который весь пропах тюрьмой…
Но что враг я этого народа –
Мне и вправду чудится порой.

Из души не выжечь, как наколку,
Ни баланд, ни прыти стукачей…
Дай нам Бог не положить на полку
Память – ради наших же детей!
______________________________
______________________________

58-я, нетленная…
А судьба намечалась отменная.
А этапы тянулись длиннющие.
А страна на глазах громоздела,
шаг чеканили вместе идущие
на святое какое-то дело…
Вот душа почему-то не пела.
Почему-то ночами не спали.
Да стреляли в подвалах в затылок...
Это Родина-Мать
с характерным акцентом
в светлые дали звала!

За колючими жили оградами.
Все, конечно, они были гадами –
Те, кто с тачками там да с лопатами…
Так и надо их – псами да матами!
Знали те,
кто сбивались в суды на троих,
крестик в строчке на ком
ставить в списке живых –
с пролетарским чутьём
всё в порядке у них.
Ну а эти,
в регалиях кто и с пайками,
кто с гробницы
парадам махали руками, –
ведь хотели как лучше…
Да как же иначе?
А значит, и делали так!

Вот на площади Красной в отключке,
сам себе непонятен и страшен,
я стою…
А стена вся – в колючке!
Мавзолей под барак перекрашен.
А на месте-то лобном, взгляните, –
с пулемётчиком вышка в граните…

В толк никак…
Пожимаю плечами я…
Покаянье и так паче чаянья…
Лбом своим толоконным с отчаянья
бьюсь,
как спьяну,
в Кремлёвскую стену я…

Где-то здесь ведь стояла
свеча моя…

58-я…
Нетленная…