О книжных червях

 О книжных червях.

Вдохновения еще нет, покамест принялся я за прозу.
А.С.Пушкин

От автора.

В один приснопамятный день меня посетила мысль. Я, конечно же, сразу бросился на кухню – чайник ставить, пряники из буфетов извлекать – не каждый же день у тебя такие приятные гости. Посидели мы с ней душевно, поговорили о разном. Мысль эта была очень умной и разносторонней, но почему-то она часто по ходу разговора подстрекала меня навести порядок в книжном шкафу. Сдался ей этот шкаф! Тот, кто хоть раз его видел, понял бы моё удивление – там отродясь никакого беспорядка не было! Книги были разложены по полочкам в хаотичном порядке, и угадать какую из них и сколько раз я уже прочитал (или сколько раз я её ещё не прочитал) не представлялось никакой возможности. В общем, нормальная книжная обстановка. Именно поэтому, попивая чай, и поддерживая задушевную беседу, я старался не задерживаться на этой теме.
 Мысль посидела недолго, допила чай, доела все мои пряники и удалилась в неизвестном направлении. Я стряхнул крошки со стола и решительно направился в комнату осматривать книжный шкаф, с твёрдым намерением выяснить – что же там может быть не так? Мысль всё-таки была очень умной.
Книги по-прежнему беззаботно лежали на полках. Чтобы очистить свою совесть и довести дело до конца, я взял одну из книг, и открыл её на первой попавшейся странице. То, что я увидел, поразило меня необыкновенно – на левой странице разворота не было одного абзаца по середине – вместо него зияла белая страничная пустота, а на правой странице буквы едва заметно подрагивали, как будто чего-то боялись.
- А Пётр Андреевич заболел – послышалось с нижней полки. Я посмотрел вниз и удивился ещё больше – из книги стоящей слева, с самого края, выглядывал интеллигентного вида книжный червь, который, казалось, изучал меня взглядом с не меньшим интересом, чем я его.
- Кто же это такой, ваш Пётр Андреевич? – неожиданно сам для себя спросил я.
- Это мой коллега. Он служит там, на верхней полке. Сейчас он на больничном и вернётся только через несколько дней. Так что пока следить за книгами некому. Разве что вам.
- Знаете что, друг мой – отвечал я ему – сейчас меня больше занимает ваша персона, чем книги на верхней полке. Вы, собственно говоря, кто такой? Я вас раньше никогда не видел… и вообще никого подобного раньше не встречал.
- Разумеется, разумеется, прошу меня извинить – сказал он – разрешите представиться, Иван Вениаминович Книгин, детективный книжный червь, и просто достойный представитель своего древнего книжного рода, с собственной персоной.
- Знаете что, дорогой Иван, вы удивляете меня всё больше и больше. Вы говорите ваш род древний? Почему же тогда я про него ничего не знаю? Неужели о вас никогда не писали книг?
Он посмотрел на меня с лёгкой ухмылкой на лице и сказал:
- Знаете что? А вот вы и напишите.
Я ужё устал сегодня удивляться, и ответ мой показался мне самому вполне естественным:
- Я подумаю.
 


1. Предыстория и предпосылки.

В начале было Слово. Потом Владимиру Владимировичу всё надоело, он матюгнулся, и дописал к Слову то, что сказал. А, дописав, поставил Точку. Так появилось первое Предложение.
 Народу точка не понравилась. По этому поводу Владимира Владимировича били не долго, но зато с глубоким смыслом. Но били не все. Точнее только один не бил. Один записывал. Пусть имя этого Первого Автора нам не известно, но это не делает труд его для нас менее значительным. Он записывал! Так появились первые Абзацы и Страницы.
Но, как уже было сказано, били Владимира Владимировича недолго, и вскоре записывать стало нечего. Всё замерло. Мир повис на грани. Ничто ничего не предвещало, и абзацы и страницы так и остались бы всего лишь абзацами и страницами, если бы Владимир Владимирович не взял в руки палку. Это примитивное орудие труда стало настоящим кошмаром для окружающих – теперь Владимир Владимирович их не боялся и горел желанием отомстить. Он гонялся за ними, а поскольку был быстр и ловок, часто их настигал, и лупил палкой. От души лупил – по рукам и ногам, по бокам и по спине – никому мало не покажется! И конечно наш безымянный герой не сидел просто так – он записывал! Он вошёл во вкус и стал описывать всё до мельчайших подробностей. Так появилась Драматургия. Он пользовался тем, что Владимиру Владимировичу не за что было его бить и писал, писал, писал. Потом он начал разбавлять записи своими размышлениями, описаниями возможных вариантов развития событий, красивейшими пассажами о природе и погодных явлениях. Абзацев становилось всё больше, а за ними и страниц. Так появилась первая Книга.
Народу книга понравилась. И с тех пор все, кто внимательно наблюдал за Первым Автором, и сам был не без таланта, стали писать книги. Писали обо всём, что видели, и даже о том, чего никто и никогда не видел. Книг становилось всё больше и больше. Назрела необходимость их складывать в какие-нибудь укромные места, чтобы они не испортились, да и чтобы никто не спёр. Сначала для книг сделали полки. Потом книжные шкафы. А уже потом появилась Ленинская Библиотека.
 Так человечество создало благоприятную среду для безопасного, сытого и довольного существования книжных червей.
 
2. Особенности и смысл жизни книжных червей.

Кто такие книжные черви? – Вопрос, не заслуживающий внимания образованного человека. Каждый школьник знает, что книжные черви это очень умные сознания, которые запросто могут прочитать (в простонародье - прогрызть) любую книгу, сколько бы страниц в ней не было. В отношении этого людям очень неплохо было бы взять с них пример, памятуя о том, что такие замечательные книги, как «Война и мир» многие сейчас бросают, не прочитав и первой половины первого тома. Да и раньше бросали. Книжные черви в данном вопросе намного пытливее, любознательнее и терпеливее. Оттого у всех книжных червей поголовно крайне высокий уровень образования.
Смыслом жизни книжные черви издревле считали сохранение книг и самое что ни наесть бережное их оберегание от всяческого рода напастей. То, что все буквы находятся на своём, отведённом автором, месте, то, что слова не шастают туда-обратно по страницам, когда им вздумается – это исключительная заслуга книжных червей. Таково уж их книжное миропонимание, что этот титанический труд они считают единственным занятием достойным для существа, носящего гордое и ко многому обязывающее имя - Книжный Червь. Как же смехотворны наши потуги по стиранию пыли с книг, по сравнению с их тяжёлой работой. А ведь мы, при этом, считаем своим долгом, хотя бы раз в год смахнуть пыль с книжной полки, чтобы книги были в целости и сохранности.
Тем не менее, жизнь книжных червей не лишена и своих радостей (не считая того, что они счастливы выполнять свою работу). Попить-покушать они всегда могут от пуза, причём не только много, но и очень-очень вкусно. Благодаря многочисленным кулинарным книгам, где описаны абсолютно все блюда всех народов мира, с вкусностями и деликатесами у них проблем никогда не бывает. В этом есть только одно маленькое неудобство – если кулинарная книга в шкафу оказалось только одна, то в неё всегда стоит большая очередь, которая может растянуться на целую книжную полку. Примерно такие же очереди можно наблюдать в метро в часы пик у эскалатора.
Как вы уже могли понять, ни одним земным благом, которое описано в книгах, книжные черви не обделены. И даже более того, благодаря фантазии писателей, многочисленные неземные блага так же круглосуточно к их услугам. Многие книжные черви (не забывая, разумеется, о своих обязанностях) любят совершать туристические прогулки по книгам: позагорать на золотистом песке в книге Гарленда, например, или помёрзнуть на альпийских восхождениях в многочисленных книгах об Александре Васильевиче Суворове, насладиться необыкновенными пейзажами Зощенко, или втихомолку полакомиться мёдом, пока Винни-Пух на несколько страниц ушёл из дома, что, несомненно, можно причислить к экстремальному туризму. Выбор их, тем не менее, ограничивается тем, какие книги выбрали хозяева дома для своей домашней библиотеки.
При всём при этом, жизнь книжных червей не столь безоблачна, как может показаться. На страницах книг их ждут не только богато накрытые столы, прекрасные природные виды и комфортные климатические условия. Книги так же могут таить в себе множество опасностей, в том числе и те, которые изначально казались вполне безобидными. Так известны вопиющие случаи гибели книжных червей в сказках. Они были склёваны Золотым петушком из сказок Пушкина, гусём Мартином, и даже Гуси-Лебеди взяли грех на душу.
Не чужды книжным червям и необдуманные поступки, которые могут привести к летальному исходу. Так один книжный червь без задней мысли решил оттянуться по полной программе в книге «Наркотики и яды». Больше его никто никогда не видел.
 

3. Об эволюции книжных червей

Книжные черви прошли серьёзный эволюционный путь, благодаря которому мы сейчас можем наблюдать за ними во всём многообразии их видов и форм. Зарождались они в далёкие-далёкие времена, которые кроме Владимира Владимировича уже никто и не помнит.
 Всё началось с того, что в книгах, написанных в незапамятные времена, стали появляться первые книжные атомы и молекулы. Они свободно перемещались в книжном пространстве, хаотично сталкивались и соединялись между собой. В результате этих соединений, со временем начали появляться более сложные формы книжной жизни: книжные амёбы и книжные инфузории туфельки, которые в процессе эволюции и пришли к наиболее совершенной форме книжной жизни – Книжному червю.
 Надо сказать, что всё эволюционное и историческое развитие книжных червей и вообще книжных форм жизни, не было таким уж беззаботным и безоблачным. Книжные молекулы, сталкиваясь между собой, породили в книгах не только книжных червей во всём их многообразии, но и другие, не столь полезные, а скорее даже наоборот, вредные и крайне опасные формы книжной жизни. Такие, например, как книжные бактерии, или книжные вирусы. Они с самого начало своего существования начали селиться в самых интересных книгах, где была наиболее питательная среда и самые благоприятные условия для размножения. Вследствие этого развились они довольно быстро по сравнению с книжными червями и достигли вершины своей эволюции. Влияние книжные вирусы и бактерии на книги оказывают самое, что ни наесть отрицательное. Селясь в каком-нибудь замечательном произведении литературного искусства книжный вирус, начинает примитивизировать текст, поедать сложные приложения, разрушать необыкновенную ауру захватывающего произведения и в конце-концов оставляет книгу в безобразном состоянии. Примеры этого паразитирующего явления жизни книжных вирусов мы можем увидеть теперь в книгах таких замечательных авторов как: Бушков, Донцова, Устинова и проч. К невыразимому горю, книги этих великих литераторов так никто бы и не прочитал, но книжные вирусы, как уже было отмечено, быстро эволюционировали, и теперь могут передаваться от книг к человеку. Любой, кто хоть когда-нибудь, случайно, или по каким-либо непонятным причинам взял в руки книгу, заражённую книжным вирусом, сам заражается, и уже, будучи болен, читает эти книги без разбора, взахлёб одну за другой, пока не прочитает все, что попадутся ему на глаза. Здоровый человек, а к тому же и здравомыслящий этого никогда не сделает.
Говорят что самый ужасный и самый страшный книжный вирус, который оказался наголову сильнее даже самых сильных книжных червей, тот самый книжный вирус, который не примитивизировал тексты, а (о ужас!) наоборот научился их усложнять до неимоверного уровня, то самый вирус, который тщательно маскировал свои разрушительные действия, и даже мог от себя дописывать в книги очень-очень запутанные, сложные, непонятные и неудобоваримые предложения, тот книжный вирус, который к счастью остался на протяжении всей эволюции одним-единственным и не имел потомков, жил в книгах Гегеля. Мы можем только благодарить судьбу за то, что этот монстр был настолько уникален, что не смог развиться и усилиться ещё больше, или создать новый чудовищный вид книжного вируса.
В остальном, что касается книжных форм жизни в общем, и книжных червей в частности, то эволюционировали они вместе с развитием книжного дела. Поначалу неторопливо. Но потом были и свои эволюционные взрывы, такие, например, как первые напечатанные книги, появление первых газет, и, конечно же, начало всеобщей повальной массовой печати книг в столь недалёком от нас прошлом, которое продолжается и по сей день.
К жизни в новых условиях: сначала просто в компьютере, в электронных книгах, а потом и в интернете, приспособились пока только книжные вирусы.
 
4.Описание некоторых видов книжных червей

Книжных червей во всём их многообразии находится великое множество. Основных классов существует только два: Книжные черви, избравшие местом обитания Прозу (они так и называются Прозовые) и те, которые предпочли поселиться в Поэзии (соответственно Поэтические). В этих двух классах существует множество подвидов. В основном Книжные черви подразделяются на подвиды в зависимости от книг, в которых им приходится проживать. К примеру, если у вас есть книжный шкаф, а в нём полки с фантастикой, приключенческими романами, детективами и, допустим, детскими книжками, то – будьте уверены - у вас дома обитает минимум четыре вида книжных червей.
Фантастические книжные черви (как вы могли догадаться, это те, которые живут в фантастике) – самые удивительные из всех. Они могут не только ползать, как все остальные, но так же способны летать, телепортироваться и хаотично передвигаться в фантастическом книжном пространстве, то исчезая в одном месте, то появляясь в другом. В том числе и поэтому их труднее обнаружить, чем любых других книжных червей. По этой же причине крайне проблематично вести за ними наблюдение. Из того, что пока удалось узнать о фантастических книжных червях, наиболее примечательны следующие факты: 1 – они могут общаться между собой на расстоянии и читать мысли, посредством третьего книжного глаза; 2 – Они способны поддерживать книгу в надлежащем порядке силой мысли, внешне оставаясь абсолютно спокойными, беззаботными и даже через чур жизнерадостными.
Детские книжные черви крайне безответственны. Вместо того чтобы оберегать книги и строго следить за тем, чтобы в них не проникли книжные вирусы, они сутками напролёт резвятся и озорничают. Родители, посмотрите на книжки ваших детей – что вы видите? Готов поспорить, что много страниц надорвано, помято и изрисовано смешными разноцветными каракулями. Не спешите ругать за это вашего ребёнка, это всё проделки детских книжных червей! Особенно им нравится рисовать каракули и, так называемые, каляки-маляки. Однако кроме этого у детских книжных червей имеется недюжинный талант к рисованию. Именно поэтому в детских книжках всегда так много иллюстраций. Книжные черви рисуют их с особой любовью и тщательностью, и рисуют очень много, поэтому невзрачные серенькие книжицы, которые выпускает типография, превращаются в такие шедевры детского книжного искусства. У других видов книжных червей талант к рисованию встречается крайне редко, поэтому во «взрослых книжках» там мало картинок.
Самые занятые из книжных червей – Детективные. Они постоянно разыскивают улики, выслеживают следы пребывания в книге и доказательства её взлома книжными вирусами. К сожалению, пока они заняты этой работой, самые хитрые книжные вирусы безнаказанно проникают в книгу с другой стороны, и начинают в ней своё разрушительное существование. Примеры этому многочисленны, и некоторые из них уже приводились в главе «Об эволюции книжных червей». Такое безответственное увлечение своей работой характерно для детективных книжных червей в наше время. Раньше они вели себя более осмотрительно и не допускали подобных оплошностей. Поизмельчала порода. Однако оставшиеся с былых времён профессиональные детективные книжные черви засели в книгах Артура КонанДойля и Агаты Кристи и держат там несокрушимую оборону.
Романтические книжные черви всегда были самыми приятными в общении, самыми воспитанными и самыми образованными из всех книжных червей. Живут они в романах, причём совершенно разных: исторических, философских, любовных…Они отличаются галантностью и изысканными манерами. Ни один романтический книжный червь не проползёт мимо вас не поздоровавшись и не пожелав вам чего-нибудь хорошего и приятного. Они талантливейшие рассказчики и просто приятные собеседники. Однако, если вы во время не остановите романтического книжного червя (причём это надо сделать очень деликатно, вежливо и со всевозможными извинениями) то он со стопроцентной вероятностью так увлечётся своим рассказом, что повторить, а тем более, запомнить его будет просто невозможно (не считая того, что на выслушивание уёдёт уйма времени).
Эти книжные черви очень чувственны и чувствительны. Ни в коем случае нельзя пытаться оскорбить или задеть романтического книжного червя. В этом случае вас тут же вызовет на дуэль не только он сам, но ещё и пять-шесть его товарищей, которых вы оскорбили в их товарищеских чувствах.
Главным отличием Поэтических книжных червей от Прозовых является, пожалуй, то, что Поэтические книжные черви большей частью своей существа крайне экспрессивные. Им свойственные внезапные приливы разнообразных чувств: от безграничной любви до всепожирающей ненависти. Они очень эмоциональны, и умею налету облекать свои эмоции и ощущения в складную зарифмованную речь, мелодичность, или резкость которой зависит от сиюминутного их настроения. Все поступки Поэтических книжных червей совершаются по точно такому же принципу.
 
5.Ещё раз от автора.

 Заботы мои продолжались недолго и Пётр Андреевич вскорости благополучно вернулся на своё рабочее место, не только живой и невредимый, но и во все стороны пышущий здоровьем. Оказалось, что «приболел» он тоской по родственникам, и не долго думая, собрав вещи, отправился на полку с фантастикой, откуда его телепортировали в Ленинскую Библиотеку. Так или иначе, но всё для моих драгоценных книг закончилось хорошо, и теперь я за низ абсолютно спокоен.
С Иваном Вениаминовичем мы теперь время от времени общаемся, когда он не занят, да и когда мне особенно заняться не чем. Кстати, первым читателем этого рассказа был именно он. Надо сказать, что одобрения от этого представителя древнего книжного рода детективных книжных червей добиться крайне сложно. Вообще первое, что он мне сказал было:
- Уважаемый, а что же это так мало?
- Так ведь, дорогой мой Иван, это же вообще первый рассказ про книжных червей. Для первого раза я считаю вполне достаточно.
- Может быть, может быть… - неуверенно проговорил он – Конечно общее представление тут даётся не так, как мне лично хотелось бы видеть…
- Прошу, конечно, прошения, что прерываю, но только на вас лично, я и не рассчитывал.
- Разумеется. И всё же многие детали я описал бы поподробнее. И вообще, как я погляжу, уважаемый, у вас ведь нашлось свободное время, чтобы написать это. Значит, найдётся время и чтобы написать больше, не так ли?
- Ну, я бы так не сказал.
- И тем не менее. Вот путь даже в этом рассказике и записано всё по большей части из наших с вами бесед, но ведь я же могу рассказать и много больше. Мне это будет совсем не трудно. А вы уж постарайтесь, напишите ещё что-нибудь.
- Я подумаю.