Транспортно-эротическая маразмиада

В трамвае, где народу было столько,
Что вспоминалась бочка иваси,
В ногах валялась женская набойка,
Которую не встретишь ни в такси,
Ни в ушлой дорогой автомашине,
Следящей за поднятьем дамских рук.
И лишь отсюда, из трамвая, ныне
Ушёл хромать, мочалиться каблук.
На чём в пути не средоточишь зренья?
Окно исчезло за плечом качка,
И я дорисовал в воображенье
К своей находке профиль каблука.
Один каблук - не так-то уж и густо,
Хотя и грациозен нувориш...
И я в пылу нахлынувшего чувства
Приделал туфлю. Видимо, Париж
Или Турин. Подобного товара
Я не знаток, не видя ярлыков.
... Была одна, а вот теперь их пара
Сражает элегантностью носков.
И скроено и стачено искусно,
Куда уж нам при наших-то долгах.
Чёрт побери! Бывает даже грустно,
Что эти туфли носят на ногах,
Что грязный пол трамвайного вагона –
Обитель для заморской красоты...
Вот тут-то взгляд и встретился с капроном,
Помилуй Бог, но туфли не пусты!
Помилуй Бог, меня добили книжки
Или иная грянула беда!
Я созерцал точёные лодыжки,
А выше икры. Тоже - хоть куда.
По чёрной глади зачернели мушки,
Усеивая это волшебство.
Наврал, наврал, перестарался Пушкин
Насчёт двух пар... Иль как там у него?
А я всё вверх. Хоть надо, хоть не надо
Меня не смог бы удержать никто.
И так как я не отрывался взглядом,
Не повстречал ни платье, ни пальто.
Я раскраснелся, будто хапнул водки...
Последний дюйм... поистине кино...
На ней чулки... нет... всё-таки колготки...
Ну а за ними... всё, что быть должно.
Взгляд выше был неимоверно труден.
Кто из мужчин предстанет как судья?
О горе мне! Мой дар убог и скуден,
Чтоб описать всё, что увидел я.
Я воспарил, объятья раскрывая,
Крутому воспитанью вопреки...
И обомлел: о Боже, я в трамвае...
К тому же рядом только мужики.
Трамвай на стыке встрепенулся резко,
Я кулаком прошёлся по глазам:
Внизу валялась стёртая железка
И спичка... Да и та напополам.