Сумасшедший

Моя последняя рубашка…
Я разорвал её на лоскуты
Сегодня утром,
Чтобы связь себе руки
И вставить в рот кляп-
Мне хотелось кричать,
Но я знал - нельзя!
И долго бился о стены
Своей жёлтой палаты.
В меня вгоняли иглы,
Мне сломали ногу,
Когда я был в «одиночке».
Я рвал ремни,
Сжимавшие грудь.
Я ночами плакал –
Было больно немного…
Мне внушали, что белый
Лучше, чем просто жизнь,
Лучше, чем страх и холод.
Я тогда от глотка воды
Напивался вдрызг!
И мне было плевать
На всех глупых людей –
Я хотел свободы…
Я искал место,
Где можно спокойно дышать,
А меня привязали к кровати.
Я думал, умру тогда
И ненавидел честно
Всех, кто бил меня.
Я вдыхал смрад
Их потных тел
И хотел уйти…
Очень хотел
Улететь, даже крылья растил!
Но их срезали мне
Двуручной пилой…
Я стучал и кричал: «Открой!»-
Когда заметил решётку,
Поставленную мне на веки.
И снова ненавидел,
И боялся, что в плоть
Навсегда сталь врастёт.
Я кусал себе вены
И слегка душил себя,
Любуясь жёлтыми стенами,
Сидя на голом камне,
Прислоняясь головой к металлу.
И снова плакал,
И пил таблетки.
Мне сказали врачи,
Что всё будет хорошо,
И что всё пройдёт,
И чтоб я лечился,
Что не будет больше холодно,
И не больно вовсе!
И что можно дышать
Отравленным воздухом,
Они научат как.
Тогда гнев уйдёт,
Если я приму белый,
Не будет обид,
Смогу шептать смело,
Ведь кричать нельзя,
Зато не буду молчать…
Позволю железу
Впиться в меня –
И уйдёт страх,
И не будет огня,
Что сжирал мой мозг
Пока я умирал.
Уберут ремни
И позволят встать,
Но не больше,
Чем на коленях ползать!