Письмо начистоту или Первое подражание Ронсару

(Мои первые в жизни стихи, написанные и преподнесённые Катьке)

* * *
Я - не Ронсар и не Шекспир,
и не Кеведо, и не Данте...
Не мне к бессмертным лезть на пир:
Бог обделил меня талантом.

Но, если сердцу твоему
сие послание наскучит,
пусть самолюбью моему
щитом ирония послужит.

А коль иссякнет - не взыщи:
то прямота моя пробила
в щите том брешь... И не сочти
её за дерзость.
 Вот что было:

я ждал тебя. И ты пришла,
сказала: "Ох, как я устала!
Поздравь: "Гражданский иск" сдала!
Лезть будешь после! Для начала

дай пожевать, не то свалюсь.
А там посмотрим". Я поставил
картошку на огонь. "Боюсь,
сегодня отступлю от правил", -

рекла ты. Я застыл: "Не по..." -
"Да понимать пока не надо.
Налей, чтобы обмыть, а то
вновь испугаюсь, как когда-то".

Поели. Чокнулись: "За нас!"
Одной, конечно, было мало:
разлили тут же ещё раз,
потом по третьей... "Я устала, -

ты повторила, глядя вдаль
чуть затуманившимся взором, -
но, знаешь, было бы мне жаль
заночевать сегодня дома.

Короче, дай-ка телефон:
скажу, что ты - моя подруга.
Ты оскорблён или польщён?
Нельзя соображать так туго!"

Я впрямь соображал с трудом,
не в силах верить в то, что слышу:
"И пили вроде ничего, -
что ж наяву съезжает крыша?.."

Но так был сладостен сей бред,
что не нашлось сил с ним сразиться:
мне ль, после всех сердечных бед,
прекрасных миражей страшиться?

...Вот положила трубку ты,
сказав: "Всего, пока, целУю!"
Я вспомнил: "Надо бы цветы..." -
"Их и до завтра подожду я,

а ждать тебя я не хочу!
Бывают, знаешь, в жизни вещи...
Ты что вспотел? Мужайся, друг,
и обними меня покрепче!

Души и тела твоего
хочу сегодня быть царицей,
а там... да кто предскажет то,
что не успело пока сбыться?

Впустую нам перегореть
Невелика была бы радость:
я не хочу всю жизнь жалеть,
что искушенью не поддАлась".

У изголовия тахты
свечу на блюдце я поставил
и к выключателю стопы
свои неверные направил.

И, надавив его рукой
слегка дрожащей (что понятно),
я - Небом взысканный герой! -
поворотил свой путь обратно -

туда, где ты меня ждала,
туда, где райский ключ струился,
из коего судьба дала
мне, недостойному, напиться.

И мы...
 и я глаза открыл:
я - на тахте, один в квартире.
"Так это сон всего лишь был?
Да есть ли Бог в сём подлом мире?!"

И с той поры мечтаю я
уснуть, увидеть продолженье
и не проснуться никогда,
дабы пресечь свои мученья.

Но слаб я: страшно умирать,
боюсь погибели зловещей...
Позволь надеяться и ждать,
и верить в то, что сон мой - вещий!

(Декабрь 1999)