Графомания болезнь, а значит, я не виноват... - 19

Графомания – болезнь, а значит, я не виноват.
Колорадский жук картофель причисляет к корнеплодам,
он его предпочитает кушать, а не целовать,
а я лиру, торжествуя, посвящаю Кавминводам.

Умоляю вас почтенно оде трепетной сей внять,
шляпу снять благоговейно или что-нибудь другое.
Только аспид ядовитый скажет, это – болтовня,
остальные, прочитамши, скоро пасть свою закроют.

Описания природы навевают скукоту.
Лучше один раз увидеть, чем ни разу не услышать.
Я, с утра из дому выйдя, пятиглавый зрю Бешту –
он так раньше назывался, а теперь «Бештау» кличут.

Прохожу через Подкумок, булькающий по камням.
Впереди торчит Машук, и он зарос зеленой хвоей.
А с Ромашки лицезрею обалденный панорам.
(диалектом горцев дразнят, я ж для рифмы так устроил.)

Там в хорошую погоду высится вдали Эльбрус,
и в плохую он на месте, только ни черта не видно, -
весь в снегу зимой и летом, задубевший на ветру.
Он в Европе самый длинный, но не в мире. А обидно.

Под горой стоит Железной городок Железноводск,
Пятигорск – козлу понятно, вот Ессентуки без горки.
Кисловодск в холмах и шишках, высоко найдешь его,
все в оптическом прицеле разглядишь ты, если зоркий.

Минеральная вода фонтаном бьет из-под земли,
а в Нью-Йорке за бутылку недурные деньги платят.
Люди едут издалёка пить нарзан и гнать свой сплин.
Здесь курорт, но моря нету. Мыться можно в ванной, кстати.

Нет промышленности, значит, не мешает нам она.
Недоразвито в окрестностях и сельское хозяйство.
Но зато в лесу увидеть можно злого кабана,
полоумного слона (другой не забредет) и зайца.

Вот вам вкратце перл духовный, квинтэссенция, шедевр.
Я его вам преподнес, обогатив литературу.
Перестаньте возмущаться и строчить в НКВД,
если стих мой несравненный не понравился вам сдуру.

Я не Лермонтов, конечно, и не Пушкин. Ну и что?
Их пейзажи восхваляют, восхищаются и млеют.
Про Кавказ кропал и прозу бородатый граф Толстой,
ну, а я апофеоз сварганил, четким ритмом склеив.

Пусть в учебнике главу мне небольшую посвятят,
гордой скромностью томим, не претендую на параграф.
Пусть прочтет меня и дева, и плаксивое дитя,
и тунгус, и папуас, обезображенный подагрой.

Я себе нерукотворный изваяю обелиск.
Орудийные пройдут и пионерские салюты.
Ноги задерут в приветствии простые кобели,
и цветочки оросятся. «Слава!» – всхлипнут алеуты.

Ну, не нужно панегирик, дифирамбов и фанфар.
Я еще не так умею. И работы крайне много.
Возвеличу я в твореньях Ставрополь и Краснодар,
а потом – Бердянск, Анадырь, Вашингтон, Монако, Того.

Я в предметах описанья искренне неприхотлив.
География отменно помогает жить поэту.
Населенных пунктов валом на поверхности Земли.
Воспою их понемногу. Жаль, других талантов нету.

 1997.02.28