Оставляя дождю всё, что я находил в нелюбимой тебе

Ночь оставила осени только молчанье и дождь,
Близорукий фонарь, желтоватые клёны из тьмы,
И неясных предчувствий глубокую томную дрожь,
И затянутый дымкой лик полной и бледной луны.

Нет ни сна, ни тоски... а печаль откровенно честна,
Одиночество льётся глубокой прозрачной рекой,
На светлеющем небе не пишет никто письмена,
Нажимая на точки спешащей влюблённой рукой.

Гулко ухает сердце, как капли о старый карниз,
В освещённый подъезд пробирается угольный кот,
Подземельная сырость души - неосознанный низ -
Притянула чаинки почти ежедневных забот.

Ночь густится... редеет... и снова свивает клубок,
Эти волны рождают плывущий над городом звук,
И мне чудится шорох листвой убегающих ног,
Или это был шелест махнувших в прощании рук?

Мысли полулениво-вальяжны, скупы и просты,
И горчат миндалём, превращаясь в слова на губах;
Вдоль аллеи напротив, обнявшись, ночуют кусты,
Растеряв к октябрю золотистые нити рубах.

Сигаретное знамя метнулось дугой... взорвалось...
Обозначив ещё одну точку в обычной судьбе...
Возвращаюсь в пустую квартиру, промокший насквозь,
Оставляя дождю всё, что я находил в нелюбимой тебе.