Акт третий

Так вот навечно расходятся стежки-дорожки.
Так забывают друг друга - на совесть и страх.
И суждено нам, как видно, как крылышку с ножкой, -
Оказаться, в конечном итоге, в разных руках.
Кто-то другой, а не я, ловит полуулыбки.
Кто-то другой, а не я, витает в туманном бреду.
Кто-то другой, а не я, повторяет мои же ошибки.
Кто-то другой, а не я, с тобою в последнем ряду.
Кто-то другой, а не я, с тобою за рюмкой абсента.
Кто-то другой, а не я, грассируя, шутит с тобой.
Кто-то другой, а не я, расточает тебе комплименты.
Кто-то другой, а не я... Кто конкретно? Неважно. Любой.
Потому что на чаше напротив - весь мир, все другие;
Мне в противовес - ты и весь твой эскорт
Одноликих самцов, врагов моих... И, лишь моги я,
Я бы... Но не могу. Трех попыток не будет. Это не спорт.
Ревность? Это она. Беспощадна она. И бессильна...
С глазами зелеными, как у меня, и с такой же тоской.
Кто-то другой, а не я, в лицо тебе смотрит умильно.
Кто-то другой, а не я. Почему?! И на кой?!
Далеко-далеко, там, где солнце в Атлантику село,
Там, где водку все пьют с удареньем на финишный слог,
Дездемона из Курска простилась с уральским Отелло,
Не оставив ему на прощание даже платок.
Кто-то другой, а не я, вопьется в тебя поцелуем.
Кто-то другой, а не я, будет ночью с тобой.
Кто-то другой, а не я, будет тобою ревнуем.
Кто-то другой, а не я... Кто конкретно? Неважно. Любой.
Мне всё равно. Для тебя меня не существует.
Нет меня. Есть только ревность. Вопросы все к ней.
Мавр уральский скучает и ждет и грустит и тоскует,
А Дездемоны всё нет - и ему всё грустней.
Ревность в отчаянье перетекает так плавно...
Из книги твоей вымаран мой неуклюжий абзац...
Грустно? Конечно. Что ж теперь - плачь, Ярославна!
Но и забавно? Конечно. Смейся, паяц!..