На крыше

Мы гуляли по крыше. Я и мой друг. Просто гуляли и пили пиво. Мы любили это дело - гулять с пивом по крыше поздними летними вечерами перед заходом солнца. Крыша была длинная, а с высоты 12-ого этажа открывался хороший вид. Городская окраина, озеро, деревья, железная дорога, какие-то индустриальные строения, а дальше речка - всё это вытягивалось в очередь к горизонту, уже облюбованному предзакатным солнцем.

Крыша, которая за весь день успевала порядком нагреться, теперь остывала, и тёплый воздух, поднимаясь кверху, еле заметно щекотал лицо и ладони. Также в это время она приобретала свой характерный, ни с чем не сравнимый запах. По крайней мере, я не знал ни его аналогов, ни природы происхождения, и лишь иногда, спускаясь в метро, я вспоминал этот запах, но не более.

Алкоголь медленно, но верно делал свое дело. Разливался по венам, обволакивал тело и оседал в мозгах. Была та стадия опьянения, когда сознание еще по максимуму расширено и еще есть время насладиться легкостью и чёткостью мыслей перед тем, как наступит ночь. И всё казалось возможным. Нужно было только захотеть. Мой друг увлеченно рассуждал:

- Вот я работаю менеджером. У меня есть свои люди в подчинении. Сверху меня есть начальник отдела и главный менеджер. А сверху них - директор с кучей своих замов. Но и у директора есть свой потолок. Или нет - своя крыша! - поправил он как бы в тему, сделал большой глоток пива и продолжил. - Какие-то там люди, скорей всего прикалываются от власти. Но всех этих "приколистов" все равно дрючит кто-то сверху. И, кстати, чем выше ты поднимаешься, тем сильнее тебя будут дрючить. Так, в конце концов, мы доберёмся до президента со своим президентским окружением. А кто эти люди? Они всего лишь наделены какими-то полномочиями и могут дать указания своим подчиненным, чтобы те дали в свою очередь своим, а те своим... Но рано или поздно это цепочка обрывается. И всё остаётся на своих местах. Вот лично я, например, изредка ощущаю на себе воздействие всяких там структур. Ко мне не подходит директор и не говорит, типа "президент настойчиво просил передать, чтобы ты, сука, заботился об экономическом состоянии своей родины и, тем более, не опаздывал систематически на работу".

Мы засмеялись. Помянули его директора - "а типа мог и так сказать, если бы хоть раз подошёл". Солнце медленно, но верно делало своё дело. Оно уже частично пряталось среди построек, запуская прямо в глаз своими лучами сквозь кроны самых высоких деревьев по мере нашего продвижения к лучшему для обзора месту. Счастье было где-то неумолимо близко, и от предвкушения всего этого в груди появлялось приятное напряжение, готовое вот-вот взорваться.

- Так вот... О чём я? - мой друг видимо хотел довести свою мысль до конца. - Кто эти так называемые "люди от власти", и о какой такой высшей власти может идти речь, если даже самые высокопоставленные не могут полностью контролировать свою жизнь и ссылаются на тех, кто выше? А если выше никого нет, то сразу начинается байда о каких-то идеалах служения своей стране и народу, то есть простым людям вроде нас, которых на работе имеет начальство, которое тоже имеет тот, кого также имеют...

- В доме, который построил Джек, - вставил я, и мы снова засмеялись.

- Да... - видимо он уже подходил к развязке, и подозревалось незримое присутствие Ницше. - Замкнутый круг. На самом-то деле, никто не хочет брать на себя эту власть. - Тут он сделал паузу и посмотрел на меня в ожидании более глубокого понимания - Так кто же тогда управляет этим миром?

Я многозначительно кивнул: "Надо просто прийти и взять!" Мы засмеялись. Дело в том, что правило "прийти и взять" было как раз нами сегодня успешно опробовано. У нас есть один общий знакомый, который был должен нам деньги. Немного-немало, а деньги. Но он всегда мастерски отмазывался, ссылаясь на какие-то веские причины и по-приятельски выставляя нас за вымогателей. Да и вообще, он слыл обаятельным, миролюбивым человеком, и с ним можно было всегда неплохо повести время. Наверно, заочно мы уже простили ему этот долг, но сегодня была суббота - а вот денег нет. Поэтому было решено наведаться в гости к нашему харизматичному знакомому. Тем более что недавно он, жалуясь на бедственное финансовое положение, сказал, что надо бы ему продать свой компутер и, вообще, что ему уже надоели все эти информационные штучки, типа интернет и всё такое, и, короче, ему «давно пора начать новую жизнь вдали от этого прогнившего общества».

Когда мы пришли к нему в комнату в общагу, то застали там только его невменяемого соседа, который разлёгся на полу с початой бутылкой водки и закуской и что-то декламировал себе под нос из лежащей на коленях книги с таким увлечением, что даже не заметил нашего появления. Мы, особо не мешкая, стали подготавливать комп к переезду и, когда всё было законченно, со всем хозяйством направились к выходу. Уже, когда мы были в дверях, сосед, вдруг очнувшись, предложил нам выпить за наше с ним светлое будущее. Мы выпили. Сосед поинтересовался, где компьютер. Мы засмеялись и ушли. На выходе нас остановили охранники и как-то неуклюже спросили, когда можно будет ещё «того самого». Мой друг взял у них деньги и сказал, что вечером. Мы вышли из общежития с одним желанием - поскорей избавиться от этого «судьбоносного достижения человеческой мысли». И так как мы особо не усердствовали с ценой, то оно ушло быстро, но, правда, без старого монитора, который пришлось оставить в мусорке дома довольного покупателя.

И сейчас на этой крыше с достаточным количеством денег, чтобы достойно провести эти выходные, а также немного поправить бедственное финансовое положение нашего харизматичного знакомого, мы дурачились и строили далеко идущие планы.

- Жизнь прекрасна! И всё просто! - выкрикнул мой приятель и с этими словами перепрыгнул через невысокое ограждение, которое тянулось вдоль края крыши. За ограждением было достаточно места, чтобы стоять одному, а дальше начинался скат, который в конце был оборудован небольшим бордюром. Так что ничего рискованного для меня в его поступке не было. Я сам не раз выделывал такие штуки раньше, особенно по синьке, когда страх высоты притуплялся, и хотелось острых ощущений. Но со временем острота ощущений тоже притупилась, и теперь я мог спокойно стоять на другом краю крыши, без ограждения и ската, и наблюдать закат, не боясь, что меня может сдуть случайным порывом ветра. Но не в этом дело. Мой друг сделал этот "трюк" очень непринужденно и играючи, как бы в подтверждение своих слов и нашего общего эйфорического состояния, которое после этого стало ещё более ощутимым. Он схватился за верхние прутья ограждения, изо всех сил выгнулся назад и громко пёрнул. Мы засмеялись. Вдруг что-то щелкнуло в ограждении, и оно резко двинулось на моего друга, но также резко остановилось. Я засмеялся, а он почему-то отпустил руки и стал заваливаться назад. Мой смех прервался его звонким и затяжным "бля". На долю секунды мне одновременно хотелось и прыгнуть вслед за ним и просто закрыть глаза, чтобы не видеть, что будет дальше, но я оставался стоять на месте и не делал ни того, ни другого. Он упал на спину и начал судорожно извиваться, издавая скулящие звуки, но дальше не скатывался, так как застрял одной ногой между прутьев ограждения. Я заворожено смотрел на это жутковатое зрелище.

Внизу за проезжей частью обосновался передвижной цирк. Какие-то люди в клоунских костюмах шныряли туда сюда с дымящими кастрюлями и банками с кипятком, кто-то поглядывал в нашу сторону и показывал пальцем. Мой друг успокоился. Какое-то время он ещё лежал неподвижно, потом, положив ладони на затылок, атлетическим движением привел туловище в вертикальное положение и, ухватившись за ограду, перелез обратно на крышу. Сзади на его белоснежной футболке, заправленной в джинсы, появилось огромное коричневое пятно. Я прикурил сигарету и протянул ему. Мне показалось, что после такого люди наверняка очень хотят курить, но ему, похоже, было не до этого. Он вращал заслезившимися глазами, прерывисто дышал и, наконец, издал какой-то странный звук, отчего мне стало совсем не по себе, и я решил оставить его пока одного, а сам пошел на другой край крыши.

Я знал, что лучше не смотреть себе под ноги, мало ли что... Была кульминация заката. Раскрасневшееся солнце плавно погружалось за горизонт. Последние лучи, переливаясь различными цветами, вскользь отражались в матовой глади озера и пробивались сквозь шелестящую листву. Наверно, это и есть солнечный ветер, подумал я и улыбнулся. Впереди была самая короткая летняя ночь. Я глубоко втянул воздух. Пахло крышей и свежим дерьмом, и я даже не удивился, почувствовав сильной толчок в спину.