Нравственно-нервозно

в опустошающем шипенье города,
в трескучих звуках замерзшего провода
телефонного – видеть часть существа-мироздания.
не кормила птиц хлебом – издевалась я.
Москва давит отсутствием жалости
к одиноким. зажав между пальцами
Kent-восьмерку последнюю палочку,
я иду по столице, ищу, где мне спрятаться.
ну, а дыму протестуют уж легкие.
рассекаю я лужи, кроссовки все мокрые.
необъятность домов, архитектурных памятников
встает на глазах, застревает в памяти.
мне бы сесть одиночкой на влажную лавочку
и читать-поглощать бы русскую классику.
не видно всем глаз под натянутой шапкой –
а мне по фиг на это. черпаю охапками
я дождь, моросящий из пыльного облака.
никто не заметит, как больно и плохо мне.
а люди не смотрят, застрявшие в пробках,
а вслед междометия никчемные - «ах…».
в пределы столицы стучится мой ветер
уральский. но он ни за что не ответит,
как так получилось(?) – я стала другою,
рассталась я с кем-то - рассталась с тобою…
в опустошающем шипенье голосов
чужих, в размытых репликах из чьих-то слов.
так беспощадно-ново вспоминать что было.
так нравственно-нервозно я для всех забыта.
и я убита… хочется лишь стать собою.
нет томика Блока стихов под рукою –
картина неполная – я села на лавочку:
«мне бы Kent-восьмерку еще одну палочку…»

3:08
15.10.05