По траве изумрудно-злотистой

По траве изумрудно-злотистой
проползают жуки-светляки.
Осень вешает жёлтые монисты
на изгибы излучин реки.

Вечер. Птицы молчат голосистые.
Шапка. Белый курится туман.
По раздолью вечернему чистому
по дороге стучит шарабан.

Едут старый цыган и цыганка,
дочь его, восемнадцати лет.
От бандитов случайных – наган есть.
От властей – переплавы монет.

Их занятия просты, как разливы
пробегающих речек, лугов.
Ищут доли красивой счастливой:
без удавок, узды, батраков.

В прошлом - табор, игра, конокрадство.
Свист хлыста. Одуревших господ
тесный круг. Желтозубое злорадство
на цыганской судьбы оборот.

Белой финки короткое жало,
что блеснула зловеще в руке
и дыхание толпы удержала.
В прошлом всё. Сединой – на виске.

Солнце щёчкой коснулось посадок.
Холодает. Накинув бушлат,
спит дивчина по-юному сладко,
пусть приснятся ей мама и брат.

Звонкие числа разбросанных вёсен
скоро сменит старушка зима.
Переплавы от тёмных ремёсел
в скупку кинет старик без ума.

А пока по холодному полю
тихо катит ночной экипаж.
Ветер шепчет про лучшую долю:
без подлянок, разборок и краж.


5 ноября 1998 г.
г. С-Петербург