Сборник спичка жизни

ПРО «ЕЩЁ» И «УЖЕ» (2002)

Про «ещё» и «уже» – понаписано много,
Только думаю, как ни крути,
что ещё – не закончена наша дорога,
что уже – середина пути!

Есть четыре отрезка по жизни астральной,
в каждом – есть и вопрос и ответ.
Называется первый период – нормально,
в ожидании дел: «Ещё нет!»

Нет ни горя, ни славы, ни низкой зарплаты,
ни предательства бывших друзей…
И ещё не проставлены круглые даты,
потому что далёк юбилей.

У второго периода – имя простое,
словно «родина», «хлеб» и «вода».
Это – время отсутствия в жизни покоя,
а названье ему – «Уже – да!»

Есть любимые девушки, крепкие руки,
есть работы любимой размах!
Ты уже различаешь волшебные звуки,
видишь скрытую тайну в глазах.

Ты уже познакомился с сексом и модой,
знаешь дружбы надёжной плечо,
упиваешься ярко-желанной свободой,
светишь людям, сгорая свечой…

Ну, а третий период – приходит на взлёте,
неизбежно, как дней череда,
где по-прежнему ты – в каждодневной работе.
И названье ему – «Ещё да!»

Есть ещё те, кто любит, но стало их мало,
пусть ещё не погашен задор.
Пресыщения жизнью ещё не настало,
и не слышен от женщин укор…

Но в четвёртый период – не стоит ломиться –
под названьем тупым: «Уже – нет!»
Нет ни стойкости в членах, и ночью не спится,
есть – протёртость еды на обед…

Так что третий период – пусть будет подольше!
Пусть мерцает надежды звезда!
Нам – ни много, ни мало, но только – побольше!
И пускай говорят: «Ещё да!»





 ГАРИКИ И ШУРИКИ (2003)

Губерман – это «гарики»,
Фукса друг – это «юрики»,
у кого-то – «кошмарики»,
у меня будут – «шурики».

Что имеем – не ведаем.
Не имеем – завидуем!
Потому и наведалась
банда бывших – в Завидово.

Рождена демократией,
как всегда недоношенной, –
то ль братва, то ли братия –
боль страны растревоженной.

От свердловских до питерских
лет тринадцать настукало.
Так и мчится наш литерный
в никуда – без кондуктора.

Водка хлещется литрами,
вся страна разворована,
вновь со сладостью приторной
ложность слов коронована.

Землю делят бездельники,
добывая недвижимость,
то как доллары в зелени,
то чубайсово-рыжие.
И не нужно им гариков –
только были бы тугрики!
Вновь собачится Шариков,
не читающий шуриков…

То ли циклы истории,
то ли вензель спиралевый?
Вновь Есенин в «Астории»,
да закат красно-палевый…


НА ДЕРИБАСОВСКОЙ ХОРОШАЯ ПОГОДА… (2003)

На Тулу и Калугу льют дожди…
В Москве опять хорошая погода.
Там – царствуют по-прежнему вожди,
побрызгивая на судьбу народа…

Смывает дождь бюджетный профицит
и отмывает грязь с купюр бумажных…
Вновь совести и мысли – дефицит…
Кого мочить – верхам всегда не важно!

Оплакивает небо торжества
трехвекового ныне Петербурга…
Час истины – пока что не настал,
но снизился у властной кожи тургор.

Партийный объявляется прием
певцов, льстецов, и прочих скоморохов!
А мы на них работаем. Живем,
себе не позволяя лишних вздохов!

На Тулу и Калугу льют дожди…
В Москве и Путинбурге – солнце светит!
Там – хорошо! Там – царствуют вожди,
за чей покой – мы, как всегда, в ответе!


РАНЬШЕ И ТЕПЕРЬ (2003)

Раньше было снижение цен,
а теперь – повышение пенсий.
Позади – отрицательный хрен,
впереди – положительный пенис!

Положили его на народ,
как теперь говорится, с прибором.
Вновь Россия к пучине гребет
и теряет людей под забором.

Власть и деньги – иконам взамен.
Имя Божье – используют всуе!
Хилый призрак благих перемен –
только в памяти нашей бытует.

Оскорбленную славу бойцов –
День защитника вряд ли искупит!
От подачек придворных льстецов
несварение мыслей наступит.

Миллиарды идут на дворцы,
что должны «возвеличить державу»
Как всегда без штанов – мудрецы
добывают для родины славу!

Призрак старый снижения цен
и фантом повышения пенсий.
Не дождется страна перемен,
если правит в правительстве пенис!

РОЖДЕСТВО (2003)

В темно-синевом раздолье –
рыже-желтовый овал…
Поднебесное застолье…
Снежно-пенистый бокал…
Фейерверком из бутылки
брызжет в небо СО2…
Без шампанского горилка
будет точно – не права!
На Руси идeт гулянье,
будто в ночь на Рождество
доброкрылое сиянье
осенило естество.
Вековечной силой света
из неведомых высот –
Русь промерзшая согрета,
на реке худеет лед.
Или может айсберг синий
растопился в нас самих?
Или нежный снег России
слезно капнул и утих?
В небесах над Вифлеемом
негасимый звездный след…
на земле светло и немо,
тихо, будто горя – нет…
Тёплой ночью ясли дышат,
где ягненок ищет кров…
Всем нужна на время крыша
из надежды добрых слов.
Сине-темность небосвода,
желто-рыжевость луны…
В Рождество звучит природа
резонансностью струны.

ТРИ ДЕВИЦЫ… (2003)

Мы мчимся по трассе
в потоке машин,
а где-то три дамы гуляют…
По-тихому «квасят»
за день именин,
но все-таки нас – вспоминают!

Весельем гудит
телефона труба!
А мы, как голодные волки!
Ведь есть аппетит,
и не дура губа,
и клацают зубы на полке!

Блатные мотивы
нам вместо еды,
грозятся то шконкой, то вышкой…
Но мы еще живы:
не пьем ерунды,
икаем – воздушной отрыжкой.

Почти что святые –
в жестянке судьбы
со скоростью более сотни
несемся, крутые…
Мелькают посты,
как в бешеном сне – подворотни.

Намерив ударные
сто тридцать пять,
гаишник из будки взвинтился
в обнимку с радаром,
но трудно догнать
того, кто летать научился!
А день именин
мы отметим потом,
когда он по новой наступит!
Уже без машин
по единой попьем,
и дамам – никто не уступит!

Но тосты, конечно,
пусть будут за них,
затеявших «междусобойчик»!
за жизнь, где извечно
взволнованный стих,
где писает пес на заборчик!

Где солнца пожары,
где томность луны,
где с возрастом – жить интересней!
Где дамы – не стары,
а вдрызг влюблены
в застольные шутки и песни!

На смерть узелки
еще рано вязать,
коль праздником им именины!
Нет дрожи руки!
Есть пора – наливать!
Но пусть им помогут мужчины!

ЧАЙНИК (2003)

Чайник свистом намекает
на кипение нутра,
просто так желая паром поделиться.
По бокам вода стекает –
выключать его пора,
если в жизни он не смог определиться.

А ему бы «без базара»
затушить горящий газ,
плесканув кипящей сутью на конфорки.
В ожидании пожара,
в неурочный жара час,
завершить незавершенные разборки.

Чайник, свистнув, захлебнулся,
потеряв свисток души,
отключив свое кипенье – до покоя.
Теплым вздохом колыхнулся
воздух в кухонной тиши,
и затих в угаре чайного запоя.

ГУМАНИТАРНАЯ КАТАСТРОФА (2003)

Говорят – гуманитарное
неизбежно «катастрофие»!
И его находят где-то –
то в Афгане, то в Чечне…
А у нас – «Москва–товарная»,
где полно детей-дистрофиков,
необутых, неодетых,
утопающих в вине.

Сколько их, судьбой исколотых,
в наркотическом неведенье
разрушают клетки, нервы,
превращая тело в прах?
Сколько жизней, перемолотых
в мясорубке «правоведенья»,
превращаются в резервы
тех, кто «парится» в «Крестах»?

Не беда гуманитарная
наступает в мире ветреном!
Катастрофа – надвигается
из-за скудости ума.
Роль правительства – бездарная!
Треугольник – равнобедренный!
А нога – к ноге касается,
без согласия, сама…

ВСЕ ЛИ? (2003)

Все ли? Так ли? И было ли – сделано,
чтобы просто спокойно уйти?
Тихо-тихо листва шелестела нам
про иные дороги-пути.

Ветер выл призывающе-истово
в ожиданье больших перемен,
в узких щелях небрежно насвистывал,
натыкаясь на каменность стен.

Наступала морозность студеная
в снегохрустии новых идей…
Возвращалась суббота прощеная
на заснеженный плац площадей.

По весне клейкой зеленью нежился
черно-белых березок покров…
Как всегда, свет надежды забрезжился
в обещаньях таинственных слов.

Лютым зноем дышало спасение
от несбыточной кармы удач...
Под несносных цикад песнопение
начинал летний дождик свой плач…

Шелест листьев осенне-таинственный
в оголенных ветвях – вопрошал:
«Все ли сделал?» Вопрос не единственный!
И не сам я его задавал!

ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ? (2002)

Снежный хруст декабря,
ночи сказочной тишь…
Почему выхожу я за рамки?
Столько прожито зря,
если ты говоришь,
что я строю воздушные замки!

Был непрочным кирпич,
виртуальным раствор,
лишь одна оболочка мерцала?
Но возможно ль достичь
с тех – до нынешних пор,
обстановки дворцового зала?

Все, что сделал, – пустяк?
Это просто – мираж?
(Тот, в котором и ты обитаешь!)
Жизнь прошла просто так,
как зачеркнутый стаж?
Ты за это меня упрекаешь?

Только был я рожден
делать все для людей,
под себя не сгребая округу...
Был всегда убежден,
что из всех площадей –
нет прекраснее «Помощи другу».
В этом замке моем
сотни разных статей,
книг, патентов, рожденных ученых.
Разве только объем?
А глубинность идей
в коридорных размахах взращенных?

В летаргическом сне,
но работа идет:
малым штатом и с низкой зарплатой.
Ты советуешь мне
заморозиться в лед?
Или с ветром заброситься в Штаты7

Ты меня не кори!
Я останусь таким,
каковым предназначен скитаться!
Пролетят декабри,
но седой пилигрим
не сумеет с ушедшим расстаться!

ПАРАЛЛЕЛИ (2002)

Вспоминаем о тех, кто погиб «подо Ржевом»
от разрывов шрапнельных: своих и чужих,
опаленных шарахнувшим вдруг рыжим небом
ради громких побед у граничной межи…

На Великой войне – там, конечно, понятно,
где схлестнулись два мира безжалостно в лоб.
Свет от солнца струил не к Земле, а обратно.
Был в атаке – салют… и не нужен был гроб…

Только нет просветления в десятилетьях:
так же стонет страна от неясных утрат,
так же плачут судьбой обделенные дети,
на которых срывает свой гнев автомат…

Под предлогом любым: от Аллаха до нефти
поражает людей золотая чума…
Только чем человек за болезни ответит,
если рвутся страдания в наши дома?

Зеленеют глаза от шуршания баксов,
узит в точку зрачки повсеместный морфин,
на паскудную жизнь повышается такса,
да безмерный налог собирает Минфин.



Открывают огонь по «своим» – не чужие.
Это те, кто утратили главный контроль!
Если совесть пропала – пусть, даже мы живы,
только это для ада всегдашний пароль.

Ты погиб «подо Ржевом», я – в Москве на Норд-Осте,
наши судьбы едины в невиновности нас.
Мы лежать будем рядом, на вселенском погосте,
в ожидании мира – для живущих, для вас!


НОРД-ОСТ (2002)

Не пессимизм, а оптимизм
 в подлунном мире виртуален,
когда в заложниках лежит
страна не конченой войны.
Харизма века – терроризм –
хасидским поясом реален.
На женской талии – пластид
грозит разрывом тишины.
Глаза детей…неслышный плач… –
в набитом до отказа зале
с названием двойным – Норд-Ост,
где музыкальность визави…
Но есть у мира свой палач –
ствол автоматный крепкой стали,
свинцом плюющий в полный рост
проблем, и жизни, и любви…
Стокгольмский, говорят, синдром:
заложник – с террористом дружит.
Мол, есть особый тайный смысл
в единстве «пана» и раба!
Но только я уверен в том,
что раб – «хозяина» задушит,
когда расслабленную мысль
свободы позовет труба!
Пусть газ, впиваясь в мозга суть,
сонливостью смыкает веки,
внося разлад в жизневорот,
подталкивая в вечность сна!
Бог нам поможет не заснуть,
ведь мы – простые «человеки»,
которых непременно ждет
рожденья новая весна!

2003 год

Блеют козы на выгоне,
им пришедшемся кстати...
Люди – блеют о выгоде,
о хорошей зарплате.
Год две тысячи третий
надвигается монстром.
Тем, которого встретим,
как мента – «Коза ностра».
Был две тыщи – змеиный,
огнедыше-драконный,
а за ним – лошадиный,
от кнута – потогонный.
Третий в новом столетье –
год покорно-козлиный.
Он в пуховом берете,
с головою повинной.
Президента ответы –
будто речи оракула.
А на небе рассветы –
пивом с красными раками…
Льет сияние светлое –
на враждебную мельницу.
Только нежное с ветками –
все в муку перемелется!
От колючести розовой –
руки красятся ранами!
Пусть бы все были козами!
Только стали – баранами!

ЖЕМЧУЖНЫЕ ДЕЛА… (2003)

Память бьется ночами
о бессонницы лед…
Тридцать лет за плечами,
а, как будто бы – год!
Необычностью светит
сквозь небесную хмарь,
в этом пасмурном лете
пожеланий фонарь.
Ведь жемчужины – счастье
рассыпает на лес,
по туманам ненастья,
и по сини небес…
Николай и Наташа –
не случайно на «эН»!
Это – молодость наша,
и надежд КВН.
Где-то в небе – ведущий
нас включает в игру:
и непьющих, и пьющих,
и в мороз, и в жару…
в связь колец бесконечных
на бесчислие лет,
не всегда безупречных,
но других – просто нет.
Наши шутки и песни
за столом до зари
завсегда интересней,
чем оценки жюри!
Пусть большого искусства –
никогда не видать!
Только Колино чувство,
безусловно, – на «ять»!
Про «рушнык вышиваный»
стоит Коле начать –
Паваротти Лучано
может век отдыхать!
А Натальины яства
да бесчисленность блюд –
без «фондю» и лукавства –
к ожиренью ведут!
Что нам Питер и Путин,
шоу лазерных сцен?
В них – ни света, ни сути,
только ложь перемен!
Правда жизни – в поселке,
где тепло и уют,
где Наташа и Коля
рядом с нами живут!
Пусть подольше продлится
их жемчужный просвет,
измерением в тридцать
приснопамятных лет!

ХОРОШИЙ ВОЗРАСТ (2003)

Хороший возраст – шестьдесят!
Проснешься утром рано,
глядишь, цветы – и те стоят…
струит вино из крана…
идти за пенсией пора…
работа не тревожит…
Жаль, что такого вот утра
на свете быть не может!
Никак нельзя уйти в тираж,
и не дадут, поверьте!
Ты жизнь берешь на абордаж
с рождения – до смерти!
Вступаешь в возраст – шестьдесят
почти половозрелым!
Глаза как лазеры горят
с прищуром и с прицелом!
Крутой бойцовский держишь вес,
не сбить с пути и с толку!
Не будешь клясть российский стресс
и зубы класть на полку!
В апреле – мартовским котом
метнется жизнь по крышам!
А что случится, вот потом –
об этом и напишем!
Погода в Тулу по пути –
всегда пусть будет ясной!
Еще лет шестьдесят идти
тропой судьбы прекрасной!
Святой Георгий в небесах
поможет однозначно!
Лишь шесть десятков на часах,
и будущность – прозрачна!
Вокруг – полно друзей, подруг,
заздравных тостов – море!
Спасательный не нужен круг
на жизненном просторе!
Воды забортной здесь не пьют,
мы, чай, не на подлодке!
Здесь предпочтенье отдают
нормальной русской водке!
«За полный, как всегда, вперед!» –
есть тост морской и верный.
Вперед! И жизнь тебя поймет!
И ты ее, наверное!


В. Б. (2003)

Снова сбился я со счета –
сколько лет ему!
Да и толку что в подсчетах
сердцу и уму?
Этот мартовский котяра
возраст победил,
и спокойно, «без базара»,
здесь, в Заречье всплыл!
Вновь руководит делами,
снова – машзавод!
Как всегда, к столу с друзьями
он друзей ведет!
Ведь теперь, как мне шепнули,
наш Болясов – зам!
Он толковый! И с делами –
разберется сам.
Все желать – Володе будут
сорок сороков!
Но поднять бокал за Люду –
тоже я готов!
Пусть не буду знать подольше
возраста его!
Пусть ему прибудет больше,
даже сверх того!
Пусть на каждый день рожденья
«Тулица» гудит!
Пусть от тостов напряженья
водка закипит!
Пусть два раза и полстолька
длится жизни свет!
Но скажите все же – сколько
Вовке – полных лет?

ГОД ОЧИЩЕНИЯ (2003)

Снилось кладбище дум недодуманных,
дел несделанных тихий погост…
Там, где в кельях, из досок соструганных,
протянулись друзья в полный рост.

Мерзла водка в стаканчиках разовых,
стыла слез огуречная соль…
Кто-то тихо о прошлом рассказывал,
кто-то молча глотал алкоголь…

Март холодный насиловал градусник
темпераментом температур.
В плюсы – с минусов цельсовских градусов
грязь дорог превратив во фритюр.

Снег: то рыхлый, то липкий и мокнущий –
солнцесветных лучей баловство…
Да от тиши кладбищенской глохнущий
вешний воздух ласкал естество.

Крошка внучка в машине запряталась,
улыбаясь чему-то во сне…
Может, дружба дедов ей понравилась
в изначальной и первой весне?

Или просто – почуяла дедово
отраженье в пространстве миров,
и, улыбку его унаследовав,
погрузилась в спокойствие снов?

Понедельником чист от прощения
выбор дня, что до горькости прост…
Начинается год очищения
и Великий душевностью пост.

КОГДА МНЕ БЫЛО ВОСЕМНАДЦАТЬ… (2003)

Когда мне было восемнадцать,
я тоже, кажется, шалил!
Мог твист и буги-вуги сбацать,
но, как тинэйджер, не кутил!

Не буду я давать советы!
Могу, но только – нет струи!
На все вопросы – есть ответы,
и у меня – они мои!

Уметь собрать себя из пепла
надежд, сгорающих в мечтах!
Уметь остыть в горниле пекла,
согреться в кармадонских льдах!

Держать себя прямей бамбука!
Не гнуться! И других – не гнуть!
Всех остальных важней наука,
как в жизни шею не свернуть!

Нельзя «тащиться» от кумиров
футбола, рока, иль толпы!
Их идеал, как клык вампира,
грызет хребет твоей тропы!

Не стоит плавать по теченью
речей бездумных и пустых!
И относиться, как к леченью,
к советам недругов своих!

Я помню кодекс самурая:
«Ни у кого не занимать!»
Чтобы потом земля сырая
нас за долги не стала ждать!

Уметь держать свои привычки,
как скакуна, в узде ума!
Не зажигать от скуки спички,
когда вокруг бензина тьма!

Не буду я про солнце, воду,
что – наши лучшие друзья!
И что нельзя не зная броду…!
И что сырой воды нельзя…!

Увы, не всем дано природой
быть совершенными во всем!
Гордиться надобно – породой!
Ведь мы не шавками живем!

Дерзай мой внук, изведав меру!
Еще есть время впереди.
Ты Агубечира и Веру
(ну, да и нас) – не подводи!

Друзей надежных и соседей
по жизни – пусть дарует Бог!
Пускай любовь тебе засветит!
(Не в глаз, не в бровь, не между ног!)

Ну, а серьезно, надо вроде
тебе – везенья пожелать!
И восемнадцать пусть проходят,
и шестьдесят, и двести пять…!

ВДОЛЬ ПО ГУРОВСКОЙ ТРЯСКОЙ ДОРОГЕ… (2003)

Если едешь на гуровский хутор,
где командует Полников – друг,
глянешь влево, – а там почему-то
открывается прошлое вдруг…

Там Никулинской шахты виденье
вырастает громадой в ночи…
Вспоминая ее день рожденья –
сердце в клетке – по ребрам стучит!

Но загнала судьба в пятый угол,
громоздя терриконы проблем…
Уголь – что? Он и в Арктике – уголь,
добывался в Москве кое-кем.

Кто на дальний Шпицберген забрался,
что-то там подо льдом добывал,
но от родины – не оторвался,
тот, конечно, Бродовского – знал!

Воздух Краинки – чем не московский?
Недра Тулы – Уралу подстать!
Потому и вернулся Бродовский –
смысл глубинный по жизни искать.

Только в нашем краю оружейном
и добро познается, и зло!
Необъятно друзей окруженье!
В этом всем – навсегда повезло!
По-соседски Степанов стучится,
Значит, встреча начнется тотчас,
и, конечно, за полночь продлится.
Ну а пить им придется – не квас!

А застолье – несет пониманье
смысла тостов, звучащих в ночи.
И сейчас (обратите вниманье!)
в каждом слове – надежда кричит.

В шестьдесят – образ жизни загадкой,
нераскрытой во веки веков!
Вдруг Валерий займется зарядкой,
как Неделин сказал, – «без трусов»?!

Или станет в загоне на зверя,
как известный охотник – Олег,
и помчит, километров не меря,
раздвигая бульдозером снег?

Постройнеет тогда, будто Фризен!
Надоевший – уйдет диабет!
А здоровье – бесценнейшим призом
будет с ним сотню добрую лет!

Пусть он пьет хоть кефир, хоть горилку,
лет хотя бы еще шестьдесят!
Пусть закуска садится на вилку!
Пусть искрится от радости взгляд!

Нынче стрелки на час переводят,
но пускай снятся добрые сны!
Шесть десятков по нашей природе –
переход к середине весны!


АСЕЕВОЙ Л.А. (2003)

Апрель-бродяга солнца свет рассеивал,
в зеркальных лужах размывая сны…
Возникла Люда (вовсе не Асеева)
в сиянии веснушек и весны.

Никто не знал в стране, судьбу вдыхающей,
про клоны, космос, Ельцина и СПИД,
что мир людей, лицо свое теряющих,
приобретет иммунодефицит.

Что Людочка (Людмила Александровна)
грозой синдрома – остановит плач.
Пусть хоть один, но пусть родится заново,
поверив в то, что может сделать врач!

Не страшен СПИД с клюкой своей пугающей,
когда улыбкой – горе сметено!
Когда в сердцах твоих друзей-товарищей
играет кровь, как доброе вино!

И пусть в пути все то, что надо, – сложится!
Достигнув цели – не прервется путь!
Пусть терпится, и любится, и можется
на колее, с которой не свернуть!

Апрель-бродяга снова свет рассеивал,
блестяшки луж – то в хохот, то грустны…
Сияй по жизни, Людочка Асеева!
За вечность! За весну твоей весны!


ОТДЕЛЕНЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЕ – 135! (2002)

Когда пытаешься отвлечься,
снимая надоевший стресс,
бывает, хочется улечься
в вагон плацкартный МПС.

А он, стуча по стыкам рельсов,
помчится в выдуманный рай.
И вот уж ты затих, угрелся,
на столике – душистый чай…

Проходит мимо проводница
с французским запахом духов…
И отделенческой больницы
пока еще не слышен зов.

Храпят на полках пассажиры
от вечера – и до утра.
Для них купе – почти квартиры.
Не спят лишь только доктора.

В дороге всякое бывает:
вдруг где-то что-то заболит,
а, может, в правый бок стреляет
твоей судьбы аппендицит?

Тогда сигналится тревога,
хирург сурово смотрит в ночь…
И тут железная дорога
тебе пытается помочь!

Врачей отеческие руки
от бед привыкли исцелять!
Они от практики к науке
пришли в свои сто тридцать пять.

Они, как говорят, на страже
здоровья, силы, красоты,
а звон стеклянный им подскажет:
стакан не терпит пустоты!

Л. М. К. (2002)

У женских дней рождений
особенная стать:
из всяких положений –
положено вставать!
В заздравьи тосты льются
под бульканье вина,
бокалы стоя пьются,
как правило, до дна.
Не стану лить публично
глюкозных слов елей,
провозглашая зычно
наставший юбилей!
Ведь женских юбилеев
таинственен рассвет:
он только заалеет –
и вот его уж нет!
Нет возраста и стажа,
а только есть намек,
что два столетья даже
для женщины – не срок!
Ей нипочем, мы знаем,
коня остановить,
избы горящей пламя
надежно затушить!
Врачебных дел свершенье,
пожалуй, потрудней!


За всякое решенье –
ответственность на ней!
Пусть молодежь, Людмила
(Михайловна – уже!),
узнает все, что было
на главном этаже.
Когда мы поддержали
илюхинский размах –
То вместе начинали
на разных этажах.
Вначале я – на пятом,
а после – на шестом.
Ты с пятого накатом –
и стала главврачом!
Потом внушал сомненья
царивший беспредел,
но вновь скрутилось мненье
под вектор общих дел.
Вновь тучи с неба сдуло –
учись, учи, лечи!
Идут на смену – Тулой
взращенные врачи!
И опыт, и признанье –
приходят к ним уже!
Они найдут призванье
на нашем этаже!
Быть с молодостью рядом –
быть молодой всегда!

А, значит, есть награда
за каторжность труда!
Еще лет двести – смело
трудиться пореши!
Пусть вечным будет тело
без вскрытия души!
Звучат слова по теме
декабрьским ясным днем –
«Всегда прекрасно время,
в котором мы живем!»

ЗА ТЕБЯ! (2002)

Ночной кабак – «Анастасия»
встречает вечер в неглиже,
где Тула, область, и Россия
готовы тостовать уже.

Когда подводится итог
тому, что сделано на свете,
обычно нависает смог
над всем, что было на планете.

И, если ветер бытия
его, случается, развеет, –
себя увидишь: вот он – я,
который многое умеет!

Вертя себя вокруг столба
стриптиза разных пожеланий,
ты понимаешь, что судьба –
суть воплощение страданий!

Но дело делаешь всегда –
надежно, зримо, ощутимо.
И, если у друзей беда,
по жизни не проходишь мимо!

Бывает трудно превозмочь
боль от безжалостной судьбины.
Но от друзей – светлеет ночь
и в завтра пишутся картины!

Не зря сидим в «Анастасии»
в кругу ликующих друзей.
Ждем, как всегда, анестезии
от бед! И пьем – за юбилей!

Пьем за стабильную удачу!
За стойкость к дамам дорогим!
За толстый кошелек в придачу
к другим достоинствам твоим!

СЕРГЕЮ А. (2002)

Есть «за бугром» секретное оружие:
в снаряды попадают на лету.
А ты опять сегодня не поужинал
и мчишься сквозь метель и пустоту.

Так и живет родная инкассация,
в бессоньи пробираясь через ночь…
Она в мечтах к любимым прикасается,
но лишь удача сможет ей помочь.

То тренировки с тяжкими «железками»,
то схватки, то прицельная стрельба…
Движенья и в покое стали резкими,
забыт и хмель, и русская гульба.

Пройдет зима и расцветет акация,
а где-то вверх взовьется виноград…
Но будет вновь трудиться инкассация –
без сна, без сожаленья, без наград…


ДЕСЯТИЛЕТИЮ НАВСТРЕЧУ! (2002)

Подмосковный университет,
в Пущино, над ветреной Окой,
возраст твой – всего-то десять лет,
но зато авторитет какой!

Трудности? Они, конечно, есть,
и, бесспорно, будут впереди!
Только дел сияющих – не счесть,
как наград на брежневской груди.

Есть академический кураж –
истинной науки аромат!
Вами в этот пионерский стаж
был внесен неоценимый вклад!

Быстро подрастает молодежь.
Дай-то Бог, придет на смену нам!
Им дорогу в новый век даешь,
университет-универсам!

Снова ветром дунуло с Оки,
обещая будущность побед.
Вечным бесконечием реки
пусть продлится университет!


АЗАРЬИЧУ (2002)

Алексей Азарьич Коротанов!
Возраст твой – всего лишь пятьдесят!
Почему же люди непрестанно
тосты в эту дату говорят?

Проскользнув меж Сциллой и Харибдой
слов и дел – тропил тропу вперед!
И, не перепутав правду с кривдой,
ты внедрился в бедный наш народ.

Покорил ливийскую пустыню!
Обучил Зареченский район!
Жар образовательный – не стынет!
Значит, сохранилась связь времен!

Скоро в Туле тоже жарко станет,
как в пустыне будем ждать дождей,
если наш Азарьич (Коротанов)
справит свой почтенный юбилей!

Водка все деяния иссушит,
только если будем мало пить,
а друзей – в сердцах не будем слушать.
Вот за них и надобно налить!

Без дружины – одиноко в поле,
даже если силы вражьей нет.
И не только в поле! И в застолье
очень важен дружеский совет!

Прирастай друзьями ежечасно!
Чувствуй мощь могучих братских плеч!
С ними жизнь, поверь мне, не напрасна!
В ней задел для новых, лучших встреч!










* * *

Кинотеатр «Олбани» и там же клуб «Премьер»,
где Лев Толстой идет к «Ликероводке».
При встрече так и хочется сказать Толстому: «Сэр!
а не пора ли нам принять по стопке?»

Лежит Багдад раздолбанный крылатостью ракет,
в руинах жизни мародеры бродят…
А в Туле светит «Олбани», других названий нет!
«Америкэн картошка» нынче в моде.

2003


НА ПОСОЛЬСКОЙ (2002)

Где обалденная фасоль
с люля и хачапури рядом?
Где тостов хитроумных соль
соседствует с веселым взглядом?
Где – мы пьянимся и вином,
и хмелем дружбы «хлебосольской»?
Где страсть любви в бокалы льем?
Конечно, только – «На Посольской»!
Кавказских специй динамит
Заставит плакать оба глаза!
За то – везде и все стоит,
пока гуляем у Муртаза!
А он – грузино-осетин –
над будущим колдует смело.
Он сам – и джинн и господин,
умело делающий дело!


СЕНЕЧКА И КОШКА (2003)

Лезет кошка на окошко,
занавеску теребя.
А в окошке видит кошка,
словно в зеркале, – себя.

Ходит кошка по дорожке,
ищет мышку на обед.
А во сне приснится кошке
молочко и «Китти-кэт».

Кошка Мушка шепчет в ушко
про «лямур» – мур-мур-мура.
Мы ее погладим брюшко,
чтоб уснула до утра.

Сенечка поспит немножко,
ляжет с кошкой на кровать.
А когда проснется крошка,
будет с кошкой он играть.

МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ЭКЗАМЕН (2002)

Экзамен междисциплинарный –
не просто в практику внедрен!
Старинный опыт кулинарный
напоминает чем-то он.

Изготовлением салатов
гордится повар как никак,
да белизной своих халатов,
да тем, как смотрится колпак!

Теперь врачебным винегретом
мы угощаем молодежь.
Всезнайским правильным ответом
сам принцип – вроде бы хорош!

Пройдя огонь и воду тестов,
в уменьях тоже эрудит –
студент подходит!.. Будто тесто
в квашне экзаменов бродит.

Сидят премудрые студенты
напротив трех профессоров
Они прочли шпаргалок ленты
и каждый выступить готов.

Все проклинают министерство,
несносны лето и жара...
Доценты – просто мини–стервы,
и макси–стервь – профессора.

Но жизнь студента и экзамен –
есть двуединства образец.
А сам процесс лишь тем и славен,
что скорый видится конец.


* * *

Вступив в эпоху исхуданья,
все мысли – только о еде!
О ней – стихи, о ней – мечтанья –
и на Совете, и – везде.

Вкус устриц и французской спаржи
ласкает рот и пищевод.
Пока мой друг рисует шаржи,
слюна стекает на живот.

Блеск лысины, очки, бородка –
мои! До гробовой доски!
Рисуй! Но мне – накапай водки,
чтобы не сгинуть от тоски!

2002

* * *

С Новым годом! С новым счастьем!
Говорят под Новый год.
И обычно, и привычно, и бездумно…
С не подделанным участьем
ждут неясности приход –
ярко-елочно, шампанисто и шумно.

Через святки в две недели
будет «старый Новый год»:
постаревший, и со счастьем тоже старым.
Будто ясность из-под ели
в наши души так и прет
под дрожанье струн стареющей гитары.

2003