Sms...

наконец ей удалось уснуть и, самое главное, проснуться в хорошем настроении. она перестала день и ночь думать о несложившихся отношениях, ускользающей любви, перестала травить себя несбывающимися мечтами, перестала задавать вопросы своему отражению в зеркале, которое с каждым днем, как ей казалось, старело.
слишком много мыслей, слишком много переживаний и ни капли радости.
она забыла, когда в последний раз от души смеялась и чувствоала себя бездумно счастливой.
и вот, когда она все же нашла в себе силы и стала вытаскивать себя из поглащающего её опустошающего омута саморазрушения, снова раздался писк сотового.
...
...
...
день, такой хороший, спокойный и радостный день начал меркнуть и затухать.
как будто солнечное затмение нахлынули тучи и её маленькое сердечко забухало с невероятной силой, она чувствовала потоки крови, пульсирующие в ушах и в дрожащих кончиках пальцев.

цветной экран её сотового светился розовым конвертиком sms-сообщения.
как всегда.

он никогда не звонил, только присылал сообщения.
и этот розовый беспечный конвертик возникающий на экране её мобильного, казался ей чудовищным монстром, приносящим либо счастье, либо еще одно разочарование, еще одну неделю одиночества, горьких мыслей и безрадостного самокопания - почему Я?

она всегда находилась на грани между безысходной тоской и спокойноу уверенностью.

все его сообщения поражали своей добросердечностью и милой добротой не обременного душевными терзаниями молодого востребованного мужчины.

но на неё они действовали как нервнопаралитическое оружие.
ему всегда было хорошо и он не думал, что от того, что ему очень хорошо без неё, ей может быть очень плохо.
он почти всегда сообщал ей, куда поехал, где отдыхает, что делает. или сообщал после того, как уже где-то побывал и отсутствовал неделю или две.
так, между прочим, как будто она являлась для него дневником для записей его жизненный перемещений.

номер сообщения был не его и она немного успокоилась.
но когда открыла конверт и пробежала первые строчки, поняла, что снова настигнута злым чудовищем, снова не спать ей ночами и снова ждать и надеяться, и думать, думать.

он сообщал, что на праздники уезжает нырять с аквалангом на Синай.
по номеру она поняла, что он уже уехал и пишет ей с дороги.

бабочка вспорхнула и опустилась на веревку для сушки, натянутую за её окном, на дереве напротив ворона чистила свое потрепанное оперение, доносился шум с трассы, собаки под окном затеяли спор с кошками из за вынесенной кем-то еды, мама хлопотала на кухне, телевизор в комнате верещал чьим-то тоненьким голоском о любви, все продолжало существовать в том же самом ритме, что и секунды назад.

неуловимо изменилось что-то внутри неё.
компрессор в груди ухал, на нервах можно было играть как на гитаре, живот стянула судорога. мир начинал рушиться.
по песчинке опадали стенки прекрасно воздвигнутой ею стены отчуждения.

как в замедленной съемке она наблюдала себя со сторны - глаза потухли, плечи опустились, движения замедлились.
она стояла и стояла у окна не в силах справиться с охватившей её аппатией.
- не хочу, ничего больше не хочу!!! - безмолвно разрывалась от крика её душа.
- оставь меня в покое, чудовище!!!

но, переварив обиду проглотив отчаянье, она написала ему в ответ - "удачи"
потом подумала и приписала - " и прощай"

и это было её не окончательное решение...