Верлен и Рембо

История, известная настолько,
Что имена излишни. Тот, кто слышал
Узнает сразу. Остальным не нужно,
Зачем им страсти, что давно истлели?
Их было двое; то, другой – мужчины,
Бывает и такое, что поделать?
Поэты – оба, чем и знамениты.
Один был мэтром строгим, бородатым,
И тихо жил. Частенько так бывает,
Когда живешь как будто бы в затишье,
Что между бурей и другим ненастьем,
Сильнее, разрушительнее прежних

Ненастьем тем, судьбу его сломавшим,
Был тот, другой, пришедший ниоткуда;
Как будто с юга, но на деле – сверху,
А может, снизу – кто их там рассудит?
Он молод был и дьявольски прекрасен,
Писал стихи мрачнее черной тучи,
Его чернила были горьким ядом,
Но яд был соблазнителен настолько,
Что сладость всех известных наслаждений
Казалась пресной, как вода из крана,
А радости семейной тихой жизни –
Тоскливой и обыденной забавой

Но что писать, когда его таланты
И красота простых четверостиший,
И яд чернил прекрасного безумца
Вмещаются в пять звуков слова «гений»
А первый, рассудительный как будто,
Его увидев, бросил все, что было
И закружился в сумасшедшем танце
С тем мальчиком, пришедшим ниоткуда
На горе иль на радость – кто расскажет,
Когда прошло уж полтора столетья
И те, кто помнил их, давно в могиле?

Нашли друг друга молодость и зрелость,
Спокойствие и хаос, штиль и буря,
Морские волны в предрассветной дымке
И жаркий день в пустыне раскаленной
Любви мужчины оба не искали,
Но, встретившись, порвали с прошлой жизнью,
У первого – размеренной и тихой,
Простой приличной жизнью семьянина;
Второй порвал с невинностью и детством,
Из мальчика внезапно превратившись
В распущенного юного поэта,
Безумного, а в плане наслаждений –
Неутомимо-жадного. Хотелось
Ему отведать все, и он отведал
В скитаниях бесцельных по Европе
С тем, покоренным будто бы навеки

Скитания описывать не буду –
Зачем писать мне о минувшем счастье,
Что было, как всегда, совсем недолгим?
Концом всего стал выстрел пистолетный,
Стрелком был первый, а второй – мишенью,
Как раньше он, но только не железом,
А семенем выстреливал в другого,
И попадал всегда. Не промахнулся
Он и теперь, но только сильно ранил
Того, кого навеки уничтожить
Хотел, приняв за вестника из ада.

С тех пор навеки разошлись дороги
У двух поэтов, раньше бывших вместе.
Путь младшего – больница, где зажили
Те раны, что нанес ему любимый,
Где он отрекся от судьбы поэта.
Потом – война и странствия по миру…
Для старшего – тюрьма, больница тоже,
Где излечился он от наважденья,
Наряженного мальчиком-поэтом…
И ранняя кончина – для обоих

Август 2004