Shizmatrix. Венок сонетов

Shizmatrix
(When I was wandering in the rivers of the Night…)
Венок сонетов

1

Далёкий грохот водопада,
Бушующей живой лавины,
Мне кажется обычным градом,
А иногда и взрывом мины.

И гул холодного потока
То ввысь вздымается ракетой,
То эхом под землёй жестоко
Трясё надземный мир. Раскаты

В себя впитали жадно, алчно
Всю музыку и краски мира
И тишину крушили мрачно.

Умолкла нежная песня лиры
Моей. И только шум вод гулкий,
И в мире больше нету звуков.

2

И в мире больше нету звуков:
Ни гама птиц, ни свиста ветра.
Распались в тишину созвучья
Священных лет блужданья. Где-то

В глубинах памяти исчезли
Руины совести и страха.
Крылатые башни алой бездны
Раскрыли пасть безумья. Знахарь

Из дыма и огня явился,
Взглянув, вскричал, пробормотав код,
Пропал. Лишь серный дух дымился.

Видения: царь, труба, народ, грот,
Кристалльный берег, братья рядом.
Душа пролилась звездопадом.

3

Душа пролилась звездопадом;
Те звёзды стали былью сказки,
А сказка та была отнята
Мною у меня. Древянных связка

Ключей нашлась в пустом кармане
(В пустом кармане, мною зашитом
Давно!). Мне очень было странно:
Они сверкали мягким светом

Да и не подошли к последним
Дверям закрытым. Верная карта
Мне указала путь безвредный

К твердыне чудищ дивных. Завтра
Я буду там, идя по кругу
В небесную вечность, ближе к югу.

4

В небесную вечность ближе к югу
Вздымался взор мой, взор горящий.
В ту даль желал найти дорогу,
Ведь я забыл мир настоящий.

В моих ладонях капля света,
Она зеркалит вихрь небесных
Своеобразий. Нет здесь места
Линейному порядку смертных.

А в этой капле – гибель мира.
И капли крови всё сверкают
На струнах серебра лиры.

Здесь, где мои мысли проживают
Вторую жизнь, синее небо млеет;
Здесь жаркое солнце светит, греет.

5

Здесь жаркое солнце светит, греет
И поливает светом злата,
Зелёную бурю жизни сеет
…А странный рыцарь в чёрных латах –

Всего лишь тень моя. И узоры
Из серебра на чёрной стали
Свиваются в рисунок розы.
Когда-то тень войной восстала,

И бьёмся мы теперь за право
Владеть моей душой. И с верою
Слова надрезаны кровавые…

Контроль над миром был потерян.
В ловушке вместе. Не прорваться;
И я пытаюсь достучаться.

6

И я пытаюсь достучаться
До самого себя. И когти
Внутри меня. Недокричаться
До сердца своего, где черти

Гнездом ужились. Безуспешно
Смотрю на небо. Изменилось
Всё: мир трусцой бежит неспешно
В туманную пропасть. Временная ось

Распалась с визгом на кусочки;
Пространство же свернулось в сферу
И снова развернулось… в точку!

“Вот гибель твоя, а значит мира,” –
В мою душу солнца луч темнеет,
Жестокими словами веет.

7

Жестокими словами веет
В ответ на мольбы человека
(Меня! Меня!). и холодеет
Земля по истечение века

Добра. Бусенки тьмы и света
Смешались в радужные узоры.
И в прошлом я ищу совета,
Но там – лишь равнодушные взоры,

Холодный смех и слёзы тайны;
Там толбко времени надгробия
Лежат в пыли. И на изъянах,

Потрескавшись, слова изгнания
Впечатаны: “Прощай и здравствуй,” –
Посмертие безымянного братства.

8

Посмертие безымянного братства
Хранится в городах сгоревших.
И вижу в них печать уродства,
Печаль блаженства, не простивших

Судьбу свою никому. И призрак
Витает жизни совершенства,
Преследует меня. Вдруг приступ
Печали знания. И, протестом

Глухого озаренья стала
Мысль-боль, что я создатель мира,
Меня вокруг который; тайной

Он музыкой построен лиры.
Мир стал мною, мною он прольётся;
И крик мой смерчем раздаётся.

9

И крик мой смерчем раздаётся,
И эхо в сердце мне вонзило
Ножами долгий вопль, и рвётся,
Сжигая себя, душа бессильно.

И тень моя взорвалась на части,
Крича от боли знанья, вспыхнув.
Осколки тьмы, сгорев, погасли,
В меня вонзились и, достигнув

Души источника, мною стали.
Я сновы был еденым целым.
И в зеркалах из чёрной стали

Я вижу новый мир… в прицеле.
И вновь звучит, летит, взлетевший
В пустыне вечной, крик уставший.

10

В пустыне вечной крик уставший
Промчался, дюны жёлто-ржавые
Взвивая. Песок, так сладко спавший,
Забормотал, пыля, шершаво.

Внезапно солнце в небе стёрлось.
Пустыня стала морем листьев,
Летящих тучей. Небо мёрзлое
Вдруг захотело льдом разбиться.

Природа вдруг сошла с катушек:
Луна застряла в океане,
Все звери в плюшевых игрушек

В минуту превратились. Станет
Моё сердце раной: вдруг проснётся,
И словно мотылёк, забьётся.

11

И словно мотылёк, забьётся
Луч времени об Настоящее
И с тёмным Прошлым он дерётся,
Пытаясь так достичь Грядущее.

А мне несётс он лишь страдания,
Как будто я всегда виновен.
Я не прошу ни воздаяния,
Ни жертвы для меня. Я болен,

Но чем, не знаю. Вот вновь растаял
Блаженный лик Луны к рассвету –
Опять я начал грозно лаять

На Солнце. Потеряв победу
(Какую, не знаю), я взялся дальше
Об тишину молчащих баньши.

12

Об тишину молчащих баньши
Держался мир вокруг, как дети
За руку матери. А раньше,
Когда я обретался где-то,

Ещё в другом местечке, – дома,
Они кричали воплем смертным,
Катившемся ударом грома.
Но их огонь погас навеки;

Их чёрные души улетели,
Мятежное обретя спокойствие.
Тела же их окаменели –

Горгулий статуи… Лень. Бездействие.
Я одинок, свой разум прячя, –
В какой-то миг я понял, плача.

13

В какой-то миг я понял, плача:
Спасенья нет и нет лекарства,
Мою душу излечив. Расплата
За мои грехи, жестокая кара

Лишь самому себе – безумие.
За что – не помню, как – не знаю.
И остаются мне раздумия,
Пока гляжу, как небо тает.

И я достиг твердыни мира,
Она построена из тайны.
И вновь звучит моя песня лиры,

И кружит серебро. Растаяли
Внутри меня слова невзрачные:
“Я сам себе судья, палач я”.

14

Я сам себе судья, палач я.
Сковал себя внутри приборов,
Кипящих током, там, где скачет
Электронапряженье. Скорость

Неограничена движенья
Не-мыслей точных. Тело смертно –
Машина вечна. Моё стремлений
Познать – оковами навечно.

Во тьме спасительной я слышу
Холодный, мёртвый голос нерусский:
“Report… эксперимент не вышел…

Системный цикл перезагрузки…”
И вновь знакомый гул раската –
Далёкий грохот водопада.

15. Ключ

Далёкий грохот водопада;
И в мире больше нету звуков.
Душа пролилась звездопадом
В небесную вечность, ближе к югу.

Здесь жаркое солнце светит, греет.
И я пытаюсь достучаться.
Жестокими словами веет
Посмертие безымянного братства.

И крик мой смерчем раздаётся
В пустыне вечной; крик уставший.
И словно мотылёк, забьётся

Об тишину молчащих баньши.
В какой-то миг я понял, плача:
Я сам себе судья, палач я.

2003г.