Письмо 100 о моём тщеславии

 Филиппов встретил меня у входа в театр и сказал: «Я жду тебя, как бога! Нужна рекламная статья для Херсонских гастролей». Я купилась на лесть. Пообещала написать. Он дал мне твою статью в качестве образца… Я тогда не читала её, думала, что она какая-то старая… Прости меня… Я совсем не собиралась тебя править… А теперь, прочитав, я попробую всё-таки накалякать свою, просто для интереса… Раз театру не нужно Гениальное, пусть довольствуется – серым и стандартным! Но от твоей статьи у меня защемило сердце и получилось вот что:
 Когда-то бог создал человека… Но когда человек попытался тоже, подобно богу, - создать человека, его изгнали из Эдема… Я не пытаюсь превзойти своего бога, а пытаюсь тянуться к нему. Мне всегда хотелось верить, что бог – не тщеславен. Он – умён, он всё на свете знает и понимает. Он замечает любую фальшь, любую ложь, любое лицемерие. Он – обидчив – это – да… Но это только потому, что все на свете стремятся его обидеть: кто-то – специально, чтобы причинить боль, кто-то – даже не замечая этого, кто-то за компанию со всеми, а я – по глупости, когда сержусь или ревную… Но я люблю его и верю, что он простит мне все мои глупости и гадости…
 Твоя статья – это ведь – не реклама, - это – твои слёзы. Каждое слово в ней – страшная правда, страшная боль: за наш несуразный театр, преданный всеми, кто в нём работает и всеми, кто обязан о нём заботиться; за искусство, которое променяно на выгоду; за артистов, которые не имеют возможности совершенствовать своё мастерство из-за того, что работают с режиссёрами-халтурщиками; за великую музыку, которая в нашем театре вместо того, чтобы восхищать – заглушает, переорывает солистов; за балет, который копирует движения с заграничных видеофильмов, а ничего нового, оригинального предложить зрителям – не может…
 Я читаю твою статью и каждому её слову могу спеть оду. Ты пишешь слово «Украинский» с большой буквы, но мы не везём на гастроли ни одного спектакля на украинском языке. Ты пишешь «Музыкальный», а дирижёр у нас – не только не профессионал, но даже слабый хормейстер, а балетмейстер у нас – простая артистка балета… Ты пишешь «Театр», но разве это Театр с большой буквы? Разве такими должны быть Театры?
 Ты пишешь, что за 50 лет жизни мы поставили 350 спектаклей, но это значит лишь то, что мы гонимся за количеством, забывая о качестве. И ещё: что в погоне за новым, мы не способны сохранить лучшего, поставленного у нас, и зрители не успевают увидеть этого лучшего. Мы везём новое. Но, не актуальное, не злободневное, а поэтому – не интересное.
 Ты пишешь, что мы много ездили, а теперь театр умирает в застенках, он не выезжает за пределы Крыма…
 Ты пишешь: «Мы привезли самое, самое» - да! Но, не лучшее, а пожалуй – худшее… То, за что должно быть стыдно порядочному директору, честному актёру, справедливому крымскому зрителю, чьим представителем является наш театр. Зрителю, который частенько уходит домой во время антракта…
 Ты пишешь, что режиссёр волнуется. Ты – да! Но не режиссёр «Весёлой вдовы». К тому времени он уже получит свой гонорар и забудет о спектакле, как забыл о «Евреях». Забудет раньше, чем потратит эти деньги.
 Ты пишешь, что на сцене царствует Любовь… Да! Коммерческая, как в спектакле «Герцогиня из Чикаго»… И всё же у нас в театре есть спектакль об искренней и чистой любви – это «Любовь в стиле барокко». Но вывозить его – дорого… Не выгодно… Слишком много хлопот. У нас любят всё, что – попроще, всё, что полегче...
 Ты пишешь, что театр – это Ответственность. Но кто с нас спросит? С нас, как с гуся вода! У нас всегда есть отговорка: «Если мы – не понравились, значит они – дураки!» А похвалить себя – мы сумеем! Даже чересчур.
 Ты пишешь, что молодёжь – Будущее театра. Молодёжь, которая ежевечерне на сцене. Но ты еле выбил для этой молодёжи полную, а не сокращённую зарплату… Зарплату по праву – заслуженную, но в течении многих месяцев экономимую администрацией. Экономимую - на своём Будущем…
 Ты пишешь, что важно, чтобы на сцене было всё, как в жизни. Но кажется, что наши актёры никогда не научатся говорить живыми голосами; не смогут вживаться в роли и чувствовать то, что чувствуют герои, которых они играют. И Загурский – не всегда с ними, а всегда только у себя на уме. Всегда – для себя…
 Ты пишешь о сказках, но у нас есть только одна настоящая сказка – «Кошкин дом». Но её перестали показывать детям. Заменив бездарными постановками, коверкающими не только сами произведения авторов, а может быть даже и души детей. Наш «Поросёнок Кнок» - ужасно злая пародия на добрую сказку Ворфоломеева. Жаль… Дети никогда не прощают своим воспитателям их недоработок, их равнодушия.
 Ты хвалишь наш театр, надеясь, что он способен вызывать какие-то положительные эмоции? Хвалишь, не веря себе… Ты знаешь, что истинному, искушённому зрителю вряд ли что-либо понравится. Вряд ли он ощутит что-то кроме разочарования, равнодушия и досады. Ты приглашаешь посмотреть наши спектакли, но стоит ли их смотреть? Стоит ли тратить время?
 А может быть ты неисправимый романтик, свято верящий в то, что Театр – вечен?! И наш театр - возможно вылечить, он способен возродиться? Но тогда тот, кто правил твой текст, кто зачёркивал заглавные буквы в словах Театр, Будущее, Вера, Любовь, Ответственность – и есть - сатана, стремящийся не возвеличивать своё детище, а зарывать его – в землю…
 Ты пишешь «Люди Театра» - с большой буквы, потому, что они, как всемогущие боги, продлевают жизни великим композиторам, драматургам и поэтам. Не дают умереть прекрасному… Не допускают всеобщего падения.
 И тогда слово «Жизнь», написанное тобой, - означает Творчество; тяжёлый Труд, ради Великой Цели. И звучит это, как извечная Надежда на Совершенство! А исправленное кем-то – означает – смерть, деградацию, пустое существование, безвыходность, серость… Но Жить-то надо – только с большой буквы!!!
 Ты ткнул им в рожу свою правду. Обвинил их во всём, в чём они действительно виноваты, и обиделся, что твою статью не напечатали… Или ты думаешь, что они не поняли этого? Что они не умеют читать между строк? Что не знают, каким должен быть театр, не помнят о твоих великолепных, но загубленных ими спектаклях? Знают, помнят и боятся… А поэтому – нападают первыми, кусают исподтишка, чтоб было больнее… Прости меня…